Вы когда-нибудь были на дайв-сафари? И какие воспоминания? Минуточку, сейчас угадаю: белоснежный дайв-бот рассекает лазурную морскую волну, перед вами – бескрайние морские просторы, вдали резвятся дельфины. Яркое горячее солнце жжет на сан-деке, но стоит спуститься вниз, и вы оказываетесь в комфортной прохладе судна. Сайт за сайтом, наверняка в нескучной компании единомышленников, вы неспешно наслаждаетесь красотами подводного мира, замыкая свой маршрут. Что-то добавить, что-то отнять, и, согласитесь, вот вам шаблон для написания эссе «Как я провел время на сафари».
А теперь представьте себе практически то же самое, но с некоторыми «нюансами». Зеленый-презеленый УАЗик, ревя своим простуженным движком и грохоча трансмиссией, не сказать что едет – ползет по льду Байкала, ломая торосы то мостами, то защитой. За бортом завывает в зеркалах-лопухах незлой ветерок баргузин, а в шумном салоне УАЗика, где на каждой кочке продолжается процесс перемешивания людей, снаряги и всяческих котелков, запчастей и канистр, уже гораздо теплее – надышали, помогая штатной печке поднять температуру на несколько градусов. И без дайвинга уже нескучно, а с ним – несравненным, подледным, байкальским – так вообще должно быть весело. Вот такие картинки возникли в нашем воспаленном дайверском воображении, когда раздался звонок от друзей из иркутского дайв-центра «БайкалТек», пригласивших нас на ледовое сафари по Байкалу. Надо ли говорить, что нас не пришлось сильно уговаривать? Сборы были недолгими, а перспектива пропустить суматоху мартовских праздников – неожиданно свежей и радостной.
От Новосибирска до Иркутска – каких-то тридцать часов по Транссибу, отпущенных на глубокий бездекомпрессионный сон, застольное притирание команды единомышленников и чтение несвежей прессы. Вообще, надо сказать, машина времени давным-давно изобретена нашими железнодорожниками. Правда, доставить вас в будущее она не в силах, да и задачи такой не ставится, а вот в прошлое... Поверьте человеку, который не ездил на поездах лет пятнадцать – все как тогда – и стук колес, и дребезжание ложки в подстаканнике, и перегретый кипяток в титане, и даже сосед по купе в домашних трениках и тапках на босу ногу с вопросом: «А чё сумки такие большие?»
Иркутск встречает сухим асфальтом и полным отсутствием «Билайна». Перегружаемся в корейские микроавтобусы, и – в путь. До льда порядка 320-ти километров – не близко, но дорога, по замыслу хозяев, сдабривается дегустацией бурятских «поз» с местной «беленькой» и парой остановок у беседок, на которых живого места нет от всевозможных ленточек и узелочков. Само собой, наливаем духам, не забыв и о себе.
Вот и ледовая переправа. Остров Ольхон – как на ладони, но дистанции по льду, как и на воде – неопределимы. Кажется – донырнуть можно, а на деле – полчаса на машине. Летом здесь организована паромная переправа, соединяющая Ольхон с «большой землей». Местные говорят, что очереди машин могут выстраиваться на километры и на сутки, а конфликты с несоблюдающими очередность нередко перерастают в локальные войны.
Слава Богу, нас это не касается – перед нами «сторядка» в каждом направлении – ровнее и прочнее любого асфальта. Съезжаем на лед и останавливаемся. А что вы хотите, надо задобрить духа озера – Бурхана, «побурханить». Чем задабриваем? Угадайте с трех раз...
Ольхонская гравийка пробивает не только амортизаторы, но и нашего водителя на историко-географический экскурс о непростой судьбе Ольхона. Оказывается, некогда знаменитый на всю страну рыбзавод не работает практически весь постсоветский период, а централизованное электричество поселилось на острове буквально пару-тройку лет назад. Снега, как водится, нет и в помине, а вот песка – хоть отбавляй; нам рассказывают, как на севере Ольхона песчаные дюны засыпают целые поселки. Молчим, предварительно уточнив, в какой части острова нас поселят.
Усадьба Никиты Бенчарова, ставшая нашим пристанищем на все дни сафари – это одновременно и оазис и остров на острове. Оазис, потому что здесь есть все, чего нет в округе, начиная от правильных евророзеток и заканчивая, пардон, биотуалетами. А остров на острове потому что это скорее даже крепость, где за массивным забором живет сам уют и радушие в обличии компактного подворья и благовонных деревянных построек. Это говорится без права на рекламу – честное слово!
Для тех, кто после переезда еще сохранил страсть к путешествиям и легки на подъем, хозяева организовали экскурсию по ближайшим к Ольхону островкам и их достопримечательностям. Так появляются в нашем клубном фотоальбоме фотографии одинокого «УАЗика» на фоне бескрайних ледовых просторов и не менее одинокая буддистская ступа в обрамлении каменных нагромождений, тряпичных гирлянд и бесконечных узелков на память. Огненно-золотой, абсолютно картинный закат безжалостно переполняет лимит наших впечатлений, отпущенных для одного дня пути.
«Утро красит нежным светом»... на Ольхоне более 300 дней в году – солнечные и ясные. Крым – просто отдыхает. Мы это поняли утром следующего дня перед выездом на дайв. Поверьте, такое оранжевое солнце для любого бледнолицего сибиряка – дорогого стоит.
Первое место для дайва – знаменитый мыс Бурхан и гора Шаманка. Без преувеличения, культовые места для... чуть не написал – дайверов. Кстати, очень может быть, с учетом того, что нырять в этом месте стали сравнительно недавно. Так вот, культовое для шаманистов и буддистов – именно поэтому дайверское сообщество так долго «приучало» всех к своему близкому присутствию, прежде чем набралось наглости (или глупости) совершить здесь первый дайв. Уж не знаю, какие духи живут в этом месте, но к стрелке компаса они явно неравнодушны – бедная стрелочка крутится как карусель в лунапарке, даже не думая остановиться. Бьем майну пешнями, предварительно обозначив контур бензопилой.
Лед Байкала. Девять из десяти дифирамбов, по праву, поются именно ему. За последние восемь лет была возможность посмотреть на разный лед. И гораздо более мощный, и не менее прозрачный, и иссеченный затейливой паутиной трещин, но такого льда как на Байкале, как мне кажется, не встретить нигде! Причем, если составлять рейтинг всех льдов, байкальский, по определению, победит с большим отрывом. Есть в нем что-то завораживающее, как в пляшущем пламени костра или в звенящем потоке водопада – глаз не оторвать. Есть в нем и колоссальная энергетика – представьте себе, этот самый метр толщины рождается меньше чем за месяц – в январе, нередко, льда на Байкале еще нет, а в середине марта, как в этом году, ледовый панцирь уже начинает дышать и разрушаться. Цвет льда – от изумрудного до темно-синего, в зависимости от места, времени дня, освещенности и, наверняка, настроения Байкала.
Трещины на льду – вообще особая статья. Сквозные, то есть пронизывающие всю толщину льда – это уже результат существенных подвижек. Именно в таких местах, вероятнее всего, лед впоследствии разойдется, обнажив открытую воду, или произойдет «нажим» – сдавливание кромок двух массивов с последующим их разрушением и образованием торосов. Может случиться и «подсов» – когда один массив ломается и оказывается затопленным под другим. С гордостью можно сказать, что в поездке мы видели практически все ледовые экзерсисы и их последствия. Самое серьезное впечатление произвела свежезамерзшая трещинка шириной метров под двадцать и длиной «от горизонта до обеда». Не хотел бы я оказаться рядом в момент ее рождения! И второе неизгладимое впечатление – торосное поле. Вот где бушевала стихия! Лед замерзал, начинал двигаться, ломался, опять замерзал, уже торосным массивом – и так несчетное количество раз. В результате – застывшее «ледовое побоище» огромных размеров, где пилоны льда под два метра высотой и мелкий рваный лед, создали непроходимую монолитную композицию. Правда, похоже на рецепт приготовления суперкомпрессионного неопрена? Прочность льда поражает. Это впечатление усиливается, когда бьешь пешней майну, а кажется, что просто тупишь стальной клинок, или, когда видишь очередной порез и рваный корд покрышки, как будто кто-то поработал лезвием бритвы.
А вот трещины-паутинки – вообще что-то невообразимое! Все они пространственные – каждые 10–15 сантиметров толщины, ярус за ярусом, неизвестный художник рисовал затейливый геометрический рисунок, на каждом слое меняя направление, глубину и шаг этой сетки-паутинки. Как это можно было сделать, не нарушив прозрачности льда – не понимаю, да и надо ли понимать, когда можно просто наслаждаться этой красотой!
Вода в майне не дотягивает до полуградуса и, кажется, гораздо плотнее и гуще привычной воды. Кромка льда под водой практически неопределима, а прозрачность массива создает ощущение слитности и единения двух сред. Только пузыри из скубы напарника обозначают границу льда. Под водой – каменное величие. На фоне отдельных, почти правильной формы булыжников, чувствуешь себя лилипутом. На дне загорают бычки, медленно чертят на песке траектории небольшие ракушки, песок блестит серебром и золотом каких-то минеральных включений. Прозрачность... эх, нам бы в Новосибирск такую, хоть вполовину! Компас действительно показывает что угодно, кроме направления на север, а по мере приближения к Шаманке просто демонстрирует возможности своей стрелки свободно вращаться в любом направлении. Разныриваемся парой дайвов, всплывая только, чтобы поменять баллоны и съесть жареного байкальского омуля. Закончившие нырять предаются другой байкальской забаве – русской бане. Откуда баня? С берега, вестимо! Баня на металлических лыжах и катается прицепом за «УАЗиком» – гениальное изобретение! На время работы бани, майна перестает быть майной и становится прорубью, в которую с почти ощущаемым шипением, опускаются раскаленные докрасна тела. Жизнь прекрасна!
Утро следующего дня встречает еще более ярким солнцем и откровенно теплым ветром с берега – пакуемся и стартуем в направлении мыса Хобой. Это северная оконечность Ольхона, за которой, буквально в паре километров, самая глубокая точка озера – 1637 метров. На картинке из рунета – величественные скалы неопределенной высоты, отвесно уходящие в воду, и пенистые волны, разбивающиеся о них. Зимних картинок этого места в сети не обнаружено, не забыть бы фотоаппарат!
До мыса – порядка 40 километров. Ледовая обстановка вдоль Малого моря не совсем понятна, поэтому планируем ехать, сколько можно, по суше, а в последний момент свернем на лед. Чем дальше на север, тем меньше признаков обжитости. Вот пропала сотовая связь, вот дорога стала чисто условной, вот брошенный аэродром... Начинается сплошной песок и песчаные дюны. Да, совершенно обычные дюны, перемещающиеся за ветром и засыпающие все на своем пути. Вспоминаем рассказ о коварстве песков на севере. Словно в подтверждение рассказа о могуществе песков, из-за сосен появляется громадных размеров песчаный конус, словно насыпанный гигантской рукой. Пора сворачивать на лед.
Несколько километров едем практически с асфальтовой скоростью, потом лед начинает рябить, потом появляются ощутимые кочки, мост начинает сбивать верхушки ледяных торосов. И это на УАЗике! Уже виден Хобой, обращенный на север нерукотворным греческим профилем. Пока один из УАЗиков отправляется на разведку дороги, останавливаемся размять ноги и посмотреть пещеры в скалах и торосы. Торосы уже как-то стали понятны за эти дни, а вот пещеры с ледяными сталактитами и сталагмитами нам в диковинку. Судя по ледяному полу, все они имеют подводную часть
и, видимо, немалую. Длина отдельных свисающих сталактитов-сосулек превышает метр – как-то сразу хочется на входе надеть каску и доспехи. С разведки вернулся наш боевой УАЗ – дорога есть. «А что, может и не быть?» – наивно спрашиваем мы. «Да запросто! На прошлой неделе вон к той трещине подъехали, постояли-покурили и вернулись. Байкал!»
Хобой поражает масштабностью отвесных скал. Рассказывают, что здесь есть выход энергии: «Да вон он обозначен, синей краской на скале...» Бьем две майны под звонкую канонаду рвущегося метрового льда – трещины едва расходятся, обозначая свое появление открытой водой. «В прошлом году, – рассказывают ребята из «БайкалТека», – в трех метрах от машины на пару метров трещина разошлась...»
Народ на секунду замолкает, оглядываясь по сторонам и оценивая ближайшую перспективу.
Под водой – не слишком крутой живописный свал, усеянный колониями губок. Но не это главное! Лед – вот ради чего стоило рвать колеса! Если представить, что на поверхности торосный лед – скалистые остроконечные горы, то те же торосы под водой – это высокие крутые холмы с глубокими ложбинами и пологими распадками. Если на поверхности можно различить каждый самый маленький пик этих «гор», каждый нюанс рельефа, то под водой, при высоте ничуть не меньшей (только зеркальной), все словно сглажено и нивелировано рукой невидимого Создателя – линии плавные и четкие, почти лекальные. Причудливость форм поражает. Вот – «бублик»! Как он появился, отчего родилась эта форма – остается только догадываться и разводить руками – так рождается новый дайверский знак. Еще парочка «холмов», больше похожих на горбы верблюда – практически соединились вершинами, образуя полупещерку-полутоннель. Единственное неудобство – лавировать между «холмами» не слишком просто – страховочный конец то и дело цепляется за свисающие выступы и на очередном галсе предательски застревает, тормозя движение. На дне – колонии губки. Почти заросли. Высота отдельных деревьев превышает метр. Честно сказать, никто не испытывал особого пиетета к этим зеленым неземным созданиям, пока кто-то не вспомнил, что растут они со скоростью 1 см в год! То есть, вон тому кусту явно за сотню лет! Возраст заслуживает, как минимум, уважения.
Снова осматриваем превратности льда. Какая-то темная тень над головой... Это родной УАЗик! Вот колеса в маленьких лужицах, вот карданы, вот глушитель... надо сказать водителю, что крепление резонатора оторвалось. У майны – рабочая обстановка, вода рябит, поэтому, товарищей лучше определять через лед по виду протектора и размеру ботинка.
Выползаем на свет Божий. А вот со светом как раз и проблема: свинцовые тучи устилают небо сплошной пеленой, солнца – ни лучика, ветер обжигает холодом и мгновенно сковывает льдом мокрую снарягу. Особо бойкие успевают снять с себя скубу, иные – только снять маску и перчатки. На помощь, как всегда, приходит УАЗик и его супер-печка (на стоянке она вполне справляется). Извиняясь перед хозяевами-водителями, оттаиваем прямо в машинах, заливая их ровным слоем воды. Кажется, второй дайв и не светит – жалко... Греемся. Перекрикивая порывы ветра, хозяева зовут к обеденному столу, спрятанному за зеленым телом УАЗа. Народ нехотя выползает из мокрых машин и бредет к трапезной – голод-то не тетка, тем более после дайва! Горячая пища и питье, сдобренные живой беседой об увиденном, согревают тело, потом душу, а потом и полностью поправляют погнутое стихией настроение. И, о чудо, прямо как в кино с быстро меняющимися картинками, уходят за горизонт облака, появляется прямо из центра неба солнце и начинает поливать мыс Хобой и всех нас струями горячего весеннего света... «На второй дайв идем?» – спрашиваем друг друга. «Да вообще не вопрос – могли бы и не спрашивать!!!»
Дорога назад, как всегда, короче, а потрясающие виды байкальского заката необычайно красивы. Даже наш водитель, катающий таких странных людей как мы не первый сезон, дернул ручник, вышел на лед и, обращаясь к нам, предложил: «Мужики, постоим, посмотрим – красота-то какая!» Мужики, понятно, не возражали.
Ольхонские ворота – пролив, где организована летняя паромная и зимняя ледовая переправы – конечная точка нашего сафари. Кстати, абсолютно логичная точка – судите сами – Хобой на севере, Хужур и окрестности – почти в центре и Ольхонские ворота на юге. Что называется, «замыкая круг». К тому же, если есть желание оценить перспективы – лучше места нет. Нет, не перспективы дайвинга на Ольхоне (с этим, по-моему, все понятно), а перспективы Байкала, его необъятных просторов. Не просто линию льда, переходящую в линию неба, а живописно дополненную островами и островками – вот это то самое место! А такого прозрачного и красивого льда вообще нигде не найти. Стоя на его полированной поверхности и имея под ногами десяток-полтора метров воды, можно сосчитать количество мелких камушков на дне. А если представить в этом месте подледную рыбалку, например, между дайвами, то, кажется, отпадает нужда во всяких «кивках», поплавках и прочих индикаторах поклевки – все видно как через стекло!
Горизонтальная прозрачность – метров за тридцать, освещенность – как на поверхности. Первый раз за поездку мощный Halcyon теряет актуальность и отдыхает на карабине. В ветвях губки по-хозяйски устроились на отдых мордатые бычки – картинка почти красноморская, только цвета поскромнее. В камнях у берега снует парочка небольших сигов... или омулей – так и не научился их распознавать, пока они не на тарелке. Все располагает к спокойному дайву, завершающему наше ледовое сафари. Кстати, летом, со слов ребят, здесь менее спокойно – есть ощутимое течение с пролива, ходит приличная волна и из-за этого бывает не очень прозрачно. Так в том и прелесть подледного дайвинга – добраться почти по тверди, почти без болтанки и качки, почти куда угодно и нырнуть – в почти тепличных условиях. Собственно, чем мы в эти дни и занимались.
На финише – общее фото, слова благодарности, традиционное братание и обещание, прежде всего себе, вернуться и понырять. Ночью в поезде снится байкальский лед и отвесные скалы. Машина времени, как всегда, работает исправно, возвращая в недавнее прошлое.