Нос моторной лодки мягко уткнулся в серые валуны, обросшие скользкими водорослями. Мы выгружаем наше снаряжение: научное оборудование, акваланги, фото- и видеоаппаратуру. Вырастает внушительная гора, которую нужно переместить к цели нашего путешествия – озеру, расположенному на другой стороне широкой, 60-метровой каменистой береговой перемычки.

Оступаясь на податливой гальке, мы втаскиваем лодку на заросшую густым упругим дерном насыпь, отделяющую озеро Могильное от Баренцева моря. Эта граница в неизменном виде существует уже тысячу лет. На протяжении своей жизни озеро несколько раз обретало и теряло связь с морем.

Сегодня у нас есть возможность заглянуть вглубь этого легендарного водоема. В озере есть приливы и отливы, они с некоторым опозданием следуют за дыханием моря, оставляя на озерных камнях влажный след высотой всего несколько сантиметров. Где-то, сквозь каменисто-песчаную толщу перемычки, медленно просачивается морская вода.

«МЁРТВАЯ» ВОДА

Водообмен с морем обеспечивает высокую соленость на глубинах свыше 5 метров. Верхний 3-метровый слой озера круглый год остается пресным, пополняясь за счет стока грунтовых, дождевых и талых вод. В этих условиях обильное поступление органики на фоне слабого перемешивания вод способствует образованию сероводорода в соленой глубине озера, остающейся безжизненной. Исключение составляют лишь некоторые бактерии, перерабатывающие в бескислородной среде органические вещества и способствующие образованию токсичного сероводорода.

Граница жизни в глубине – тонкая метровая прослойка так называемой «розовой воды» – местообитание пурпурных серобактерий, утилизирующих сероводород, – надежный природный барьер, защищающий верхние жилые «этажи» озера. За пределы этого барьера нам путь закрыт, так как сероводород может повредить оборудование. Металлические предметы, побывавшие в сероводородной среде, мгновенно чернеют и могут выйти из строя.

Наша цель – оценка биоразнообразия озера, наблюдение за его обитателями и документация его состояния посредством фото- и видеосъемки. Дело в том, что донная фауна озера в последний раз изучалась здесь 80 лет назад, а водолазных работ на Могильном никогда не проводилось. Озеро имеет статус памятника природы федерального значения и охраняется государством. На деле охрану этого уникального водоема обеспечивают пограничные патрули, поддерживающие жесткий паспортный режим в акватории и контролирующие рыболовство, хозяйственную деятельность и нахождение в пограничной зоне. За озером присматривают и военные моряки, постоянно базирующиеся на Кильдине, судьба озера зависит именно от них.

Стоя у кромки воды и оглядывая этот небольшой водоем, не верится, что под поверхностью непрозрачного пресного слоя находится маленькое море со своим населением. Всего лишь несколько метров отделяют нас от этого чуда.

Сегодня погружаемся у мористого берега озера. Вода у самой поверхности белесая и напоминает мыльный раствор. Видимость не более полуметра. Пузырьки воздуха, не лопаясь, долго плавают по поверхности. За узкой и скользкой от нитчатых водорослей прибрежной галечной террасой дно озера круто уходит вглубь. Чтобы не потерять друг друга, держимся на расстоянии вытянутой руки. Разглядеть дно можно лишь вплотную приблизившись к нему маской.

Озеро кажется безжизненным… Внезапно выскакивают из укрытий узкие, как змейки, рыбки маслюки, напоминая, что озеро обитаемо. На глубине 3–3,5 метра подводный ландшафт постепенно обретает контуры. Зона распреснения остается выше, и, вглядываясь в горизонтальном направлении, можно различить тонкие мглистые границы многочисленных водных слоев переменной солености. Их количество и расположение менялись от погружения к погружению. Они то сползали вниз, то оставались рядом с границей пресной воды. Дно покрыто сплошным ковром зеленых нитчатых водорослей, пронизанных, как сыр, дырками. Как и почему они образовались? И вот, наконец, истинно морской обитатель озера – небольшого размера медуза цианея! Мерно сокращающийся купол, тонкие и длинные распущенные щупальца. Необычная светло-желтая окраска внешне отличает озерную медузу от морской. По ту сторону перемычки, в море, нам часто встречались цианеи, но они были темно-вишневые или ярко-рыжие.

ЧУДО-ОЗЕРО

С глубиной медузы попадаются все чаще. Маленькие, размером с пуговицу, и большие, с чайное блюдце. Почему-то в озере медузы не могут достичь величины своих морских сородичей, которые в десятки раз превосходят их по размерам. Судя по поведению и характеру плавания, медузы заняты добычей пропитания. Редкие сокращения расправленного купола, распущенные в горизонтальной плоскости щупальца позволяют им, паря, облавливать большие водные пространства в поисках пищевых частиц. В море цианеи питаются как мелким планктоном, так и крупными объектами: медузами аурелиями и гребневиками. Но в озере нет ни тех, ни других. Здесь рацион цианей – крошечный планктон и свои же собратья – мелкие цианеи.

Где-то на полпути к мертвой зоне, должно находиться поселение морских анемонов – актиний метридиум. Но найти их сразу не удается, и мы продолжаем спуск, пока не достигаем границы видимости – мутного слоя розовой воды. На глубине 10 метров даже в солнечную погоду все предметы окрашены в желто-зеленые и серовато-коричневые тона. Розовый цвет воды заметен лишь на просвет в луче подводного фонаря. Из дымки плавно и загадочно выплывают цианеи. Похоже, их не смущает близость отравленной зоны. Присутствие медуз мы ощущаем по жгучим прикосновениям их щупалец к коже лица. Позже на берегу неприятный зуд не утихает в течение нескольких часов.

Дно постепенно становится пологим. Из охряного ила торчат редкие верхушки округлых камней. Они облеплены тонкими трубочками каких-то червей. Присмотревшись, замечаем, что все дно покрыто сплошным ворсистым ковром таких же трубок. Из некоторых высовываются едва заметные полупрозрачные парные щупальца.

Этот ковер простирается от глубин 6–8 метров и скрывается под туманным навесом розового слоя. Опустившись в эту сплошную муть и приблизив бокс с видеокамерой вплотную ко дну, в свете осветителей удается разглядеть все тех же червей. Как им удается выжить в условиях почти полного отсутствия кислорода и нарастающей концентрации сероводорода?

Возвращение к свету резко увеличивает остроту зрения. Зеленоватый светофильтр водной толщи над головой позволяет без труда рассматривать мельчайшие детали на дне и в толще воды.

ЖИЗНЬ В ОЗЕРЕ

Мимо маски медленно проплывают хлопья взвеси, среди них трепещут едва сформировавшиеся купола малюток-цианей. Где-то должны находиться их сцифистомы – донные, «сидячие» стадии полипа в сложном жизненном цикле этих животных. Нам нужно обязательно их найти, чтобы удостовериться, что весь жизненный цикл цианей проходит в самом озере. Продолжаем медленный подъем, внимательно вглядываясь в подводный пейзаж, и встречаем асцидий, почти целиком погруженных в ил, с необычно длинными трубками сифонов. Чуть выше, скрытые под илистым налетом, растут багрянки – красные водоросли, а на них, прикрепившись подошвой боченкообразного тела, розовеют маленькие асцидии другого вида. Гаснущими искорками втягиваемых венчиков щупалец привлекают к себе внимание трубчатые черви Potamilla. Их небольшое поселение узкой прерывистой полосой тянется всего на несколько метров вдоль горизонта 6-метровой глубины. Вездесущие маслюки, грациозно извиваясь, держатся от нас на почтительном расстоянии. Следуя за ними, мы натыкаемся на светлые пушистые плюмажи щупалец, торчащих из илистых ямок на дне. Миниатюрные актинии Metridium настолько прозрачны, что сквозь наружные покровы легко просматривается вся их анатомия – ярко-оранжевые и розовые флуоресцирующие внутренности. Каждая актиния – великолепный учебный экспонат! Актинии в озере не похожи на морских родственников. Обычно в море нам встречаются непрозрачные белые, оранжевые или коричневые особи с венчиками щупалец самых разнообразных оттенков.

Актинии попадаются все чаще, их скопления становятся настолько густыми, что полностью скрывают под собой дно. Таких массовых поселений оказывается три. Мы становимся свидетелями интересных взаимоотношений метридиумов и цианей. Замечаем, как медузы опускаются на дно, щупальцами касаются актиний, а затем, как воздушные шары, удерживаемые у земли собственными канатами, пульсируя куполом, стремятся вырваться на волю. Маленькие цианеи меряются силами со столь же маленькими метридиумами. Большие же, словно Гулливер, пойманный лилипутами, десятками нитей собственных щупалец крепко удерживаются цепкими венчиками актиний. На протяжении двух недель мы ежедневно наблюдаем за изнурительной борьбой этих животных. Их единоборство не прекращается до тех пор, пока медузы, обессилев после многодневных попыток вырваться, изрядно потрепанные, не опускаются на дно, все еще продолжая конвульсивно сокращаться. Затем и эти движения угасают. Нам пока неясно, почему, несмотря на наличие мощного ядовитого арсенала стрекательных капсул, смертоносных для других животных, цианеи терпят поражение от метридиумов, чьи объекты питания – лишь мелкий планктон и органическая взвесь. В Белом море, в местах массовых скоплений метридиумов, мы иногда встречаем единичные случаи контактов между актиниями и медузами. Но в озере нам впервые предоставляется случай наблюдать за всеми стадиями этого явления.

Проплывая над нагромождением валунов, мы вспугиваем небольшую рыбку. Встреча неожиданна, хотя и долгожданна. В озере издавна обитает особая форма трески, называемая «кильдинской». Мы очень надеемся на эту встречу, чтобы изучить кильдинскую треску в ее естественных условиях, но, несмотря на многообещающие прогнозы наших предшественников, нам еще дважды удается лишь издали увидеть представителей этого загадочного вида, да и то рыбок не крупнее 15 сантиметров. Одна из встреч происходит почти у самой верхней границы соленого слоя. Два 5-сантиметровых малька, плывущих рядом, при встрече с нами синхронно разворачиваются и плавно, не меняя темпа движения, исчезают в непрозрачной зоне перемешивания пресной и соленой воды.

ОСОБЕННОСТИ ПОГРУЖЕНИЯ В ОЗЕРО МОГИЛЬНОЕ

Погружаясь в озеро Могильное, необходимо учитывать некоторые его индивидуальные особенности. Грунт представляет собой разнокалиберную гальку, покрытую рыхлым толстым слоем органического осадка. Любое неосторожное движение, и все вокруг заволакивает облаком мути, увлекаемым ввысь пузырьками воздуха из акваланга. Всплывая до границы перепада солености, а значит и плотности воды, вытянутые слизистые тяжи взвеси повисают причудливыми гирляндами. Они могут висеть часами, напоминая о грубом вмешательстве человека в этот хрупкий мир. Пузыри, словно аэратор в аквариуме, перемешивают зыбкие слои разнородной воды, внося хаос в установившийся гидрологический порядок в озере. Как тут не помечтать о ребризерах! Ныряние на задержке дыхания лишь отчасти решает проблему, к тому же в условиях севера это утомительно. Во-первых, проходя первые метры почти вслепую, не всегда удается сразу выйти на выбранную для работы точку. Во-вторых, происходит почти то же самое перемешивание воды, но только уже ластами. Поэтому единственно приемлемой в наших условиях была техника плавания, принятая у подводных спелеологов – строгий контроль плавучести и деликатная работа ластами согнутыми коленями, так называемый «верхний гребок».

Важный вопрос, связанный с выяснением путей проникновения морской воды в озеро, заставляет нас снова и снова погружаться в различные фазы приливов и отливов на море. Иногда четко заметны прохладные струи, вьющиеся над каменистым склоном некоторых участков дна. Они истекают из тех самых зеленых «сырных дыр», замеченных ранее. Присмотревшись внимательнее и исследовав такие разрывы в сплошном ковре нитчатых водорослей, мы, наконец, находим то, что тщетно искали в других местах на дне. Мельчайшие белые крупинки на внутренней поверхности дыр оказываются не чем иным, как сцифистомами цианей. Изящные полипы живут, дышат и питаются в условиях притока свежей морской воды. Здесь же ждет нас еще более удивительная находка. Полностью скрывающиеся в затянутых нитчатыми водорослями щелях между камнями, чуть выставив наружу сифоны, сидят мидии! Никогда ранее в озере их не встречали. Либо не замечали, либо их там просто не было. Но тогда как же они здесь очутились? Загадки, загадки... Сколько их, еще не решенных? Уникальный водоем – озеро Могильное – еще до конца не познан. Успеем ли мы понять его? Удастся ли сохранить? Это зависит от всех нас.