Шантары – полтора десятка гористых островов в юго-западном углу Охотского моря, административно это Хабаровский край. На Большой Шантар приходится две трети островной суши, заметной величины ещё остров Феклистова, Малый Шантар и Беличий остров. Суровык климат, ноль человеческого жилья, а горные склоны плотно заросли кедровым стлаником.

Идея побывать на этих Богом забытых островах возникла в 2005 году после того, как мои друзья из Благовещенска занялись рыбным промыслом в заливе Николая в юго-западной части Охотского моря. Когда они сказали, что ходили в соседний Ульбанский залив и при огибании мыса Тукургу (входного мыса залива Николая) видели Шантары, я не поверил в это. Случай проверить это утверждение представился летом 2006 года. Забегая вперед, скажу, что это правда – острова в хорошую погоду видны с расстояния 70-80 километров. Дорога. В путешествие отправились на моем джипе, под завязку забитом снаряжением и вещами. От Хабаровска по хорошему шоссе быстро домчались до Селихино (350 км), а дальше началась грунтовка. До этого я считал, что о грунтовках знаю почти все, но такой «грунтовой дороги» еще никогда не видел, причем тянулась она более 400 километров. Чем дальше вдоль Амура в сторону Японского моря шла дорога, тем она становилась все хуже и хуже, пока не перешла в «зимник» Циммермановка – Де-Кастри, который летом является просто «направлением» для грузовиков «Урал», неторопливо ползущих со скоростью 15-20 км/ч. Вероятно, через 3-4 года этот участок станет похожим на нормальную грунтовую дорогу, но пока мы испытали на себе все острые камни нулевого дорожного цикла, и как следствие – два оборванных амортизатора у джипа (хорошо, что взяли с собой запасные). От порта Де-Кастри вернулись к Амуру, и в поселке Сусанино 900-километровая автомобильная часть пути закончилась. Всего на маршрут Селихино – Ягодный – Циммермановка – Де-Кастри – Сусанино (550 км) у нас ушло 15 часов. Далее предстоял путь на катере по Амуру и его притоку Амгуни. Через восемь часов мы добрались до сел Оглонги и Херпучи. Теперь от базы на заливе Николая нас отделяло всего 120 километров лесовозной дороги и примерно 5 часов пути через перевалы и реки на «уазике». Здесь на одной из вершин перевала я впервые близко увидел, что такое кедровый стланик, да еще с кедровыми шишками, очень похожими на шишки больших сибирских кедров. Любая, даже самая трудная дорога когда-то заканчивается, и мы добираемся до рыбацкой базы моих друзей.  

21 июля 2006 г. тронулись в путь к Шантарам во второй половине дня. Всего нам предстояло пройти на пластиковом катере «Ямаха F-22» семи метров длиной с небольшой каютой в носовой части около двухсот километров, из них 70 – по открытому пространству залива Академии до острова Беличий. Снаряжение для погружений, топливо (чуть ли не полтонны бензина), запасной малый двигатель, еда, спальники, одежда – все это было размещено на борту. Пошли вчетвером – Жеребцов Сергей, Олег Дворжетский, отец Олега Юрий Анатольевич Дворжетский и я.

По пути в заливе Николая попадались белухи, идущие по приливу к речке за нерестовой кетой, но близко к себе не подпускали. От мыса Тукургу мы вошли в плотный туман и далее следовали по GPS, постоянно наблюдая за поверхностью воды – встречалось много плавника, столкновение с которым грозило крупными неприятностями для нас и катера. Туман рассеялся только возле острова Беличий, где мы остановились на небольшой привал. Суровая красота острова впечатляла. Недалеко от катера высовывались из воды любопытные нерпы, с настороженностью разглядывая нас. После кофе и отдыха мы двинулись дальше на север, к мысу Кусова на острове Большой Шантар. По пути зашли посмотреть на озеро Карпино и напугали бурого медведя, который спал возле ручья в ожидании хода кеты. Медведь убежал в лес, но я успел сделать несколько снимков длиннофокусным объективом. Еще пара часов, и наш катер обогнул Северо-Восточный мыс Большого Шантара. Уже в сумерках мы входим в широкую протоку, соединяющую озеро Большое с морем, и видим, как медведь, примерно в 20 метрах, совершенно не обращая на нас внимания, ловит рыбу в протоке – и только после громких криков он скрылся на сопке. Четыре других медведя совершенно спокойно занимались рыбной ловлей метрах в ста выше по протоке.

22 июля 2006 • Ночь прошла спокойно, медведи в гости не приходили, и уже в семь утра мы начали подготовку к погружениям. Первое погружение решаю сделать с упором на широкий угол, готовлю свой Nikon D50 и объектив «рыбий глаз». Мы с Сергеем погружаемся на глубину около 14 метров, вода оказывается неожиданно холодной, мой компьютер показывает всего +4 градуса, а я так опрометчиво взял свою старенькую двойную «семерку». Видимость сравнительно небольшая – около 5-6 метров, дно – камень и небольшие скалы, заросшие разными видами морской капусты. Много желтых и оранжевых губок, тонким слоем покрывающих практически все камни. Попадаются весьма необычные виды губок – одна выглядит как бокал на тонкой ножке, а другая напоминает огромный шар, прилипший к камню. Совершенно отсутствуют морские ежи, нет мелких рыбок, которые у нас торчат из-под каждого камня. Все это весьма не похоже на мое Японское море, и я пытаюсь сфотографировать отличительные особенности этих мест. Из знакомцев в воде встречаю пару керчаков и маслюка зеленого цвета. Минут через тридцать подмерзаю, но картинки успеваю отснять, и мы выходим на поверхность. Идем обратно в озерную протоку к бивуаку на отдых и обед. Тут выясняется, что здесь просто великолепно ловится на спиннинг крупная кунджа из семейства лососевых, причем берется практически на любую блесну и при каждом забросе. Видно, как сверкает блесна и на нее в атаку по очереди заходят три-четыре крупные рыбины, и какая-нибудь из них обязательно хватает крючок. Потом вся пойманная рыба выпускалась обратно в озеро, хотя некоторым пришлось побыть в качестве фотомодели, пока я снимал в полводы пойманную кунджу и рыбака. При просмотре на мониторе камеры картинка выглядела просто великолепно. Обратно решили выходить пораньше, тем более что был запланирован еще один дайв. Проходя мимо Северо-Восточного мыса, прижимались к скалам, отслеживая глубины по эхолоту в поисках интересного рельефа для погружения. Заметили на берегу пару водопадов и высадились на берег, чтобы посмотреть самый большой поближе. Водопад ступенчатый, в высоту метров сорок; судя по оставленным на скалах веревкам, его использовали рыбацкие суда для забора пресной воды. Судно, став на якорь, подходит кормой к берегу как можно ближе. На берег подается пожарный рукав, соединенный с бочкой на конце в качестве воронки, и устанавливается прямо в потоке водопада. Пресная вода самотеком по шлангу льется в танки судна.

Рядом с водопадом эхолот обнаружил интересный рельеф дна, поэтому решили провести второе погружение здесь. В этот раз у меня в боксе стоит макрообъектив. Погружаемся, глубина около 15 метров, видимость не балует – около 5 метров, грунт – небольшие скалы и камни, обросшие капустой и покрытые губками, – для макро здесь раздолье. Безжизненное, на первый взгляд, дно оказывается полно разнообразной жизни, даже на песке встречаю малька камбалы неизвестного мне вида. На бокалообразных губках живут интересные и разноцветные креветки, фотографирую их весьма тщательно. Вдруг мне начинает казаться, что кто-то на меня пристально смотрит, отвожу взгляд от видоискателя камеры и замечаю довольно крупную рыбину, тут же нырнувшую под камень. Но мне хватает мгновенья, чтобы опознать в этой серо-голубой с пятнышками рыбе самого обычного минтая – под водой он просто великолепен, но позировать отказался. Снимаю трех небольших крабиков, из них мне знаком только один – это личинка камчатского краба. Начинаю замерзать, все-таки всего +4 под водой. У Сергея заканчивается воздух, и он выходит наверх. Но тут я натыкаюсь на «собрание» голожаберников, так их много. Они слегка похожи на сородичей из Японского моря, но окраска другая, да и покрупнее. У голожаберников полным ходом идет процесс общения, кто-то еще продолжает общаться, а кто-то уже закончил и откладывает икру, похожую на лепестки розы белого цвета. Сняв это великолепие, чувствую, что замерз окончательно. Всплываю, выхожу на поверхность и забираюсь на катер. Сергею было лень снимать свой триламинатный гидрокостюм, и он просто накидывает сверху бушлат с капюшоном. Это потом сослужит ему хорошую службу.

Я переодеваюсь в сухую одежду, и мы начинаем путь в сторону базы в заливе Николая. Маршрут проложили напрямую – на мыс Врангеля и далее, к мысу Ламсдорфа, входной мыс залива Николая, по GPS получилось 120 километров пути. Прошли очень близко от острова Кусова, дальше – практически открытое море. Постоянно ведем наблюдение за водой перед катером и оперативно уворачиваемся от замеченных бревен и палок. Через четыре часа мы вошли в залив Николая, минуем мыс Ламсдорфа и подходим к косе Медвежьей, где решаем размять ноги после долгого пути. Хотя парни и говорили, что коса так названа не зря, но медведей мы не встретили. Пошли дальше, уже виден домик старателей на берегу залива у устья реки Ихтинга. Начинается прилив, и погода резко портится.

Дальше мы идем с попутным волнением до полутора метров по центру залива, он здесь шириной примерно 20-25 километров. Катер забирается на волну, замирает на ее вершине – скорость волны и катера практически равны, – затем неторопливо скатывается к подошве волны, пока его не настигает следующая. Все устали, и мыслями мы уже на берегу, ведь до базы, по данным GPS, остается около 17 километров из 220: всего 20 минут пути, и мы будем дома. Олег ведет катер, а мы с нетерпением ждем окончания нашего путешествия...

20 часов 45 минут 22 июля 2006 • Координаты GPS: 53 41,66N 138 34,40E. Катер застывает на вершине очередной волны, чуть ускоряется и начинает скользить вниз. Далее все происходит, как в замедленной съемке. Я в этот момент держу в руках свой бокс с «Никоном» D50 и отрешенно смотрю внутрь каюты. Внезапный удар в правый борт – и в катер сплошным потоком устремляется серая морская вода, мотор глохнет в течение секунды. Вижу, как мгновенно заполняется вся носовая каюта, катер оседает и начинает крениться на левый борт. Успеваю крикнуть Олегу: «Заводи мотор, давай задний ход!», но аккумулятор уже залит водой. Еще каких-то пять секунд, и катер переворачивается вверх днищем. Все мы летим в воду. Я понимаю, что бокс с камерой обречен, нужно просто спасать себя, отпускаю его, и он уходит на дно, на глубину 14 метров. Уже в воде я сбрасываю теплую куртку, выкидываю из ящика со снаряжением свой гидрокостюм. При этом успеваю пожалеть свой новый регулятор Atomic Z2 (всего четыре погружения) с компьютером Aeris и выхватить только одну ласту. Через несколько секунд ящик с оборудованием уходит ко дну. В себя я пришел только минут через пятнадцать, точнее, я стал более-менее адекватно соображать. К этому моменту, действуя совершенно автоматически, я освободился от одежды и прямо в воде надел гидрокостюм. Сначала комбинезон, потом куртку со шлемом. Рядом со мной был Сергей, ему повезло больше – гидрокостюм он на катере не снимал. В воде он только накинул компенсатор с практически пустым баллоном и воткнул шланг поддува в костюм. На поддув воздуха еще хватило. Сергей подтянул мой компенсатор и боты, найденные на поверхности моря. Все еще находясь в шоке, я не смог натянуть боты, просто влез в ласту левой босой ногой, укоротив ремешок. Потом облачился в свой компенсатор. Теперь можно оглядеться. Мы находимся в воде прямо напротив домика старателей, но он нежилой, а сама база золотодобытчиков и прииск Турчик – это еще 22 километра вглубь от побережья. До берега примерно километров десять. Самое приятное в нашей ситуации то, что вода гораздо теплее, чем у Шантар, около 15 градусов, наверное, из-за мелководности залива. Так что у нас большой шанс доплыть до суши и не замерзнуть. Темнеет примерно через полтора часа, еще продолжается прилив, значит, попытаемся достичь берега за ближайшие три часа. Если не успеем уложиться, потом шансов у меня практически не останется – в мокрой «семерке» при такой температуре воды я смогу двигаться часов 6-7, прежде чем окончательно замерзну. Но останутся ли потом силы на еще одну попытку, пока меня будет носить обессиленного по заливу, в этом я сильно сомневаюсь. Ведь следующий прилив начнется часов через 7-8, а приливные течения достигают скорости 5-6 км/ч. Значит, надо обязательно доплыть до берега именно сейчас, пока мы при памяти и силы не растрачены. Осматриваюсь вокруг, волнение прежнее – до полутора метров, Серега плавает рядом – у него все нормально. Примерно в ста метрах от нас перевернутый катер, на его днище в мокрой одежде балансируют две фигуры – Олег с отцом. Они остаются ждать, пока мы не приведем помощь. Говорю Сереге: «Поплыли!». Смотрю на часы, время – девять вечера. Старт заплыва ценою в жизнь дан. Я ложусь на спину, поддуваю компенсатор, голова удобно ложится на подкову крыла и находится над водой. Выбираю ориентир среди сопок на противоположной стороне залива и начинаю грести, в руках держу свои боты. В одной ласте плохо гребется, но это лучше, чем без нее, причем у Сереги тоже одна ласта. Минут через десять волны разносят нас метров на пятьдесят друг от друга. Я окончательно прихожу в себя и вспоминаю, как нужно надевать боты в воде – просто заложить одну ногу на колено другой. Меняю стиль плавания, ведь руки у меня освободились, теперь это «кроль на спине» – помогаю грести еще и руками.

Еще через полчаса я теряю Сергея из вида. Все, я остался один, совсем один. Начинаю считать гребки, посмотрю, где находится берег, только после первой тысячи. А на небе облака расступились, и я наблюдаю потрясающей красоты закат, но это совсем не радует, потому что скоро стемнеет. Закончилась третья сотня гребков. Плыву в сторону берега и радуюсь, что жив пока, а в голову лезут мысли– сколько и чего утонуло. Посчитал – получилась сумма, равная половине стоимости моего джипа. Успокоило. Плыву-гребу, сам себя завожу. Нужно доплыть, ведь парни на катере ждут помощи. Гребу дальше. Начал думать, что доплыть нужно еще потому, что меня мое семейство ждет. Гребу, считаю. Тысяча закончилась, переворачиваюсь и смотрю на берег – вроде значительно ближе. Окрыленный, начинаю новую тысячу. Пытаюсь обращаться к Богу, но молитв совсем не знаю. Хочется верить, что услышит меня Всевышний. Закат уже закончился, быстро темнеет, контуров гор на противоположной стороне залива уже не видно. Начинаю ориентироваться по светлой полоске неба между мысами залива, держу ее по правую руку. Гребу, сбиваюсь со счета, опять начинаю считать, продолжая грести в сторону берега. 

23:30 • Сделав очередные пятьсот гребков, оглядываюсь на берег, его не видно, но южный мыс как был на месте, так и остался, как будто и не было пятисот гребков. Вместе с усталостью начинает накатывать отчаяние, ведь, по моим расчетам, уже начался отлив. Пытаюсь отдохнуть, руки уже не гребут от усталости. Решаю поменять ласту, снимаю с левой и пытаюсь надеть на правую ногу, тут ее стягивает судорога, но ласту я все равно натягиваю. Массирую ногу, растираю изо всех сил, вроде бы отпускает. Нужно плыть дальше. В руках сил больше нет, но есть еще ноги. Смотрю на свою «Омегу» – 23.40, время как будто застыло. Отчаяние и безысходность охватывают меня. Вспомнил, как тридцать лет назад мальчишкой в чужом сухом гидрокостюме тонул на глубине всего двух метров. Я потерял обе ласты, грузы тянули меня на дно, я не мог от них освободиться. Тогда я просто не знал, как это делается, но сумел сбросить грузовой пояс в самый последний момент, расстегнув его. А теперь как быть? Встаю в воде вертикально, расстегиваю шлем на голове, пытаясь услышать прибой, и... ластой касаюсь дна. Ура, кажется, спасён!

22:45 • Всего пять минут разделяют отчаяние и счастье. Начинаю двигаться к берегу, как попрыгунчик, отталкиваясь единственной ластой от дна. И откуда силы взялись? Потом, когда уже воды было по шею, снимаю ласту и иду по дну, забирая вправо – все поближе к жилью. Еще через полчаса я выползаю на берег – позади километр вязкого ила. Добираюсь до линии максимального прилива, снимаю компенсатор и валюсь без сил. Нужно отдохнуть и отдышаться. Хотя бы минут десять. Засекаю время, уже четверть первого следующих суток. Через пятнадцать минут с большим трудом поднимаюсь и беру направление в сторону базы. Прикидываю, что я выплыл на пару километров правее домика старателей, значит, до базы примерно 15 километров, до утра должен дойти, если не попадусь на ужин медведю. Иду и себя успокаиваю – рыбы в реках много, мишки должны быть сытые. Да и я совсем невкусный, от гидрокостюма еще очистить нужно. Через полчаса показалось, что слышу крик справа, вроде меня зовут. Кричу в ответ: «Серега!» и слышу: «Андрей, ты?». Что есть сил бегу к другу в воду. Обнялись на радостях, что остались живы. Он говорит, что тоже уже отчаялся, когда вдруг зацепился за дно. Передохнули и пошли дальше вместе. Точнее, десять минут брели по берегу, потом пять минут отдыха – падали без сил. Самое сложное было встать после этих пяти минут и двигаться дальше. Так шли, шли и шли... Падали, вставали и опять шли... Казалось, что это никогда не кончится.

ЭПИЛОГ

В шести километрах от базы, у ручья Воробей, наткнулись на рыбачий стан с грузовиком «Урал». Начали кричать и разыскивать людей. Минут через пять неподалеку загорелся свет в зимовье, которое мы не заметили в темноте. Оттуда вышел рыбак из местных. Андрей, старатель из Турчика, оказался знакомым Сергея. Узнав, что случилось, он накормил нас холодной вареной олениной, напоил водой, а потом завел «Урал» и повез нас на базу. Пока мы шли по берегу, опять начался прилив, и проехать по берегу в одном месте было невозможно даже на «Урале». Форсировав по шею в воде непреодолимую для самого проходимого грузовика в мире водную преграду, последние два километра мы брели из самых последних сил. В свой домик мы ввалились уже в пять утра...

PS: Олег c отцом были сняты с днища «Ямахи» в 11 утра, после того как на базу вернулся второй катер. Выпив из горлышка пол-литра разведенного спирта, они тут же заснули. Перевернутую «Ямаху» отбуксировали по приливу на базу, а при отливе поставили на ровный киль. Пластиковый борт прямо от форштевня на протяжении двух метров был просто оторван. Как это произошло, я не могу понять до сих пор. Топляк в волне, в которую мы вошли, или еще что-то?

PPS: Флэшка, вынутая из утопленного Серёгиного «Никона» D50, лежавшего в затопленной надстройке, оказалась живой, в отличие от самой камеры, и мы смогли переписать надводные фотографии с Шантарских островов на мой ноутбук. Аппарат GPS, установленный на катере, тоже остался жить, и есть координаты нашего крушения. Я думаю, существует шанс, что мой бокс с «Никоном», ящик с оборудованием и пара баллонов будут найдены во время нашей следующей экспедиции на Шантарские острова. Присоединяйтесь!