Номер то сдаётся, то не сдаётся под убаюкивающий напор берегового суховея, под посвист поющего песка на секретном пляже. Катиться к морю, не сворачивая, упасть за финишной лентой и последние метры по-черепашьи грести в дюнах, пока мокрый пёс прибоя не лизнёт ободряюще в щёку. Чтобы зайти по пояс, надо отсчитать не меньше пары сотен шагов. Берег скроется в брызгах, завистливые курортники расплывутся цветными зонтичными пятнами, и у стеклянного поплавка промысловой сети лицом к лицу вынырнет усатая нерпа.
Дайвер, очнувшись посреди мегаполиса, поднимает выше головы слюнявый палец и по набежавшему холодку ловит направление к морю. Через час у него уже билет, а наутро он с багажом на регистрации. В этих городах нечего делать с мая по сентябрь. Если не самолёт – то автомобиль с навесным багажником. Хотя ездят к морю и поездом, развлекая курящее купе враками про акулий зуб и китовый фонтан. Или страшилками про белого дайвера, которому всегда ОК, а вот у тебя, чувак, проблема.
Если припасть к стеклу и не моргая следить за лесополосой, шлагбаумами, полустанками, то в том ухе, которое по ходу движения, начнёт раздаваться шум волн, набирая громкость по мере приближения к конечной остановке. При выходе на перрон все пассажиры уже в летнем, коротком и на босу ногу. Бесформенная тёмная сумка на невидимых колёсах выдаёт дайвера среди беспечных курортников. Внутри глухо рокочет чувствительное снаряжение: не кантовать, сдавать строго в негабарит, не загромождать проходы. И неделя без движения.
Тонкий песок, просеянный через легкомысленную одежду, собирается под ватной подушкой, сыпется из линялых парусиновых туфель, скрипит под лоскутным половиком. Сиеста между ранним обедом и десертным полдником. Молодое белое отдаёт скупые пузырьки в запотевшем бокале. Желанный сквозняк шевелит ситцевую занавеску. Ласты стоят у остывшего камина, ненужный чёрный неопрен неподвижно перегревается на дымчатом солнцепёке. Нырять можно и завтра, дни здесь все как один.
Вот-вот лето перевалит за экватор. Или, кажется, уже.