Первый раз – от курортного безделья, второй раз – на кураже и назло всему. Профи-фотокор Александр Кротков сделал два дайверских захода на Симиланы с интервалом в год: и обнаружил два разных архипелага в одном месте. В утешение за прошлогоднее невезение – новое открытие вдоль и поперёк изнырянной акватории.
Как побывать на сафари и не увидеть главного, но потом собраться и добиться своего? Да: так вышло, что на Симиланы я ездил дважды, но поездки эти столь разительно отличались друг от друга, что порой мне начинает казаться, что первый раз по какой-то нелепой случайности я попал на совсем другие острова – бледную тень настоящих.Никакой мистики: просто мне крупно не повезло с судном и его командой, после чего я вообще зарёкся ездить сюда. Но вовремя передумал и сумел, пусть и со второй попытки, переоткрыть сказочную красоту здешних мест. Эти острова как будто нарочно поставлены для сугубо дайверских целей: жить там негде и незачем, сплошной гранит, в лесах тихо и пусто, пляжи без кабинок, и добраться можно только на дайв-боте.
Делюсь впечатлениями, чтобы предостеречь от ошибок!
ТОЛЬКО САФАРИ!
В начале прошлого февраля я изнывал от вынужденного безделья в тени кокосовых пальм на идеально постриженном газоне пятизвёздочного пляжного отеля на Пхукете. Маялся настолько явно, что жена наконец не выдержала и махнула рукой: «Ладно уж, съезди завтра на свой дейли-дайв!»
Зря она это сказала, потому что меня прорвало: «Издеваешься! На каждом из них я уже по пять-шесть раз был! И ведь ты это прекрасно знаешь!.. Сколько можно!»
Поясню: в отличие от Хургады и Шарма, где имеются десятки разнообразных прибрежных дайв-сайтов, тут на Пхукете их всего три-четыре. И программа большинства клубов, специализирующихся на поездках в режиме дейли, незатейлива: по четным дням – на Пхи-Пхи с заходом на Шарк-Пойнт или Анемон-риф. По нечётным – на Ках-Рача. Или наоборот. Изредка для разнообразия – на Кинг-Крузер с его затонувшим кораблём.
Сайты, правду сказать, отличные: я не раз видел там и акулок (не только серых рифовых, но и леопардовых), и коньков-привидений, и прочую экзотику самых разных форм и размеров. Но всё равно надоедает. Хочется новых неведомых далей. Хоть волком вой. И тогда одна дорога нашему брату-дайверу – на сафари к Симиланским островам.
– Ну не мелочись! – наседал я на жену. – Отпусти меня дня на четыре сразу! Или на пять. Сопротивлялась она недолго.
Вообще-то здесь их почему-то называют мини-сафари. Хотя их четырёх-пятидневная программа не менее насыщена, чем у привычных недельных красноморских сафари с тремя-четырьмя дайвами в день.
Сначала я навел справки в дайв-центре при отеле: стоимость подобной прогулки приближалась к двум тысячам долларов, не считая аренды снаряги (прибавьте еще $200). Удовольствие не из дешёвых! Да к тому же с русскоязычными дайв-гидами тут был напряг – гости отеля изъяснялись в основном на английском и немецком языках.
Тогда в одном из московских клубов я раздобыл телефоны местного дайв-центра, где с меня побожились взять за те же 5 дней не больше одной тысячи долларов. И главное, здесь не было жёсткого графика отплытия яхты из порта: она безвылазно находилась на островах, а новых постояльцев к ней подвозил спид-бот каждый день, забирая попутно старых, отнырявших оплаченный лимит. Вот тут-то мне надо было насторожиться, задуматься над «преимуществами» такого конвейера без начала и конца. А я-то, простофиля, обрадовался…
ЖЕРТВЫ КОНВЕЙЕРА
Любоваться спид-ботом со стороны, смотреть, как он летит над водой, как прыгает с волны на волну – одно дело. Находиться же внутри него и на себе ощущать его прыжки в течение трёх часов – совсем другое. Не скажу, чтобы меня укачало, но когда наконец скомандовали «На выход!», я вздохнул с облегчением. Удивило то, что из дюжины пассажиров спид-бота я оказался единственным вышедшим. Остальных повезли куда-то дальше.
Будда велел мне ждать и вновь ушел в нирвану. Наконец еще через полчаса меня препроводили в грязную затхлую каюту с серой подушкой без наволочки и одеялом без пододеяльника, зато – с тараканами, которые взирали со стен на нового постояльца, как мне показалось, не без злорадства.
Дайв-яхта, которая на ближайшие 5 дней должна была стать моим временным пристанищем, на первый взгляд мало чем отличалась от большинства своих египетских сафарийных собратьев: корма нижней палубы – для снаряги, коридор с каютами, верхняя палуба – для тех, кто хочет позагорать. Правда, столовая располагалась здесь на открытом воздухе, и к полудню пекло тут становилось невыносимым. А кают-компанию (весьма скромных размеров комнату с кожаным диваном) почему-то оккупировал тайский экипаж судна. То есть понятно почему – она была кондиционированной, там имелась живительная прохлада. Гости же яхты в силу своей разобщенности по причине скользящей системы заезда противопоставить дружному тайскому экипажу ничего не могли и коротали время на жаре.
Вообще дружный тайский экипаж явно чувствовал себя хозяином положения. На вновь прибывшего никто не обратил внимания, и я, выждав с четверть часа, стал робко интересоваться у окружающих «Куда? Чего?», пошёл по рукам и, наконец, дошел до тайца средних лет с солидным брюшком и отсутствующим взглядом Будды.
Будда велел мне ждать и вновь ушел в нирвану. Наконец еще через полчаса меня препроводили в грязную затхлую каюту с серой подушкой без наволочки и одеялом без пододеяльника, зато – с тараканами, которые взирали со стен на нового постояльца, как мне показалось, не без злорадства. Туалеты на судне были общие, но о них лучше просто не вспоминать.
«Не беда, – успокаивал я сам себя. – Главное – не то, что над водой, а что под ней! Я ведь сам выбрал экономный вариант сафари. Вот начнется нырялка, и забуду я про мелкие бытовые неудобства…»
Я и не предполагал, что доминирование местного экипажа окажется столь сильным, что его неспешность и умиротверённость окажет роковое влияние на сам характер погружений. Опытные дайверы знают, что даже у самого распрекрасного рифа есть два лица. Одно – более выигрышное, с буйной подводной растительностью, с активной рыбьей жизнью. Другое – скучноватое, с мертвыми кораллами, побитыми штормом, и с безрыбьем. Понятно, что гости сафарийных судов жаждут, чтобы им показали лучшее из возможного. Но это желание должно быть встречным.
А теперь скажите, какой резон сафарийным экипажам лезть вон из кожи и показывать товар в лучшем виде? Одно дело, когда к вам на борт пожаловал его величество Клуб, постоянный и оптовый, так сказать, клиент, который привозит толпу богатеньких дайверов. Привозит регулярно, если ему сделают красиво. И совсем другое, если вы нащипали по мелочам с пляжей случайную разношёрстную публику, шанс на повторный приезд которой стремится к нулю. Публики такой довольно много в пхукетских отелях, и для её обслуживания на Симиланах имеется целый флот, снабжаемый сетью спид-ботов. Но как только вы угодили в эту сеть, с вами нет нужды нянчиться. Все пять дней моего первого симиланского сафари были скучны и невыразительны. После формального брифинга гостей яхты запускали под воду, где мы фактически оказывались предоставлены сами себе, а инструктор «пасся» со своей фотокамерой где-нибудь неподалеку, изредка пересчитывая глазами своих подопечных. Такая вот «идиллия»…
С каждой новой нырялкой я всё больше недоумевал: где они, хвалёные симиланские дайв-сайты, где вообще кораллы, где манты, черепахи, акулы, где воспетые в толстых цветных журналах чудеса здешнего макро-мира? Ничего подобного тут нет и в помине – одни голые каменные глыбы и пустое море.
ЧУДО ЕСТЬ!
Ровно год спустя я вновь лежал у моря под пальмами на том же самом пхукетском пляже, с которого началось мое первое неудачное путешествие на Симиланы, уговаривая самого себя не наступать дважды на одни и те же грабли – не ехать вновь на сафари. И всё-таки поехал – на спор!
Спор был со знакомыми дайверами, которые утверждали, что за ту же самую тысячу баксов тут можно съездить на та-а-акое сафари, что от восторга голова пойдет кругом. Я поставил условие: если она кругом не пойдёт, знакомые оплачивают мне все расходы. На том и сошлись. С виду нынешняя моя сафарийная обитель мало чем отличалась от предыдущей – вплоть до столовой на воздухе, небольшой кают-компании с кондиционером и общих туалетов. Главное отличие было в экипаже, костяк которого составляли испанцы – фанатики дайвинга, порядка и чистоты. Палубы яхты, туалеты драились до блеска по нескольку раз в день.
Детальные четкие брифинги включали в себя не только стандартный набор информации, но даже то, какие объективы лучше надевать на камеры. Знание сайтов было таким дотошным, что кардинально изменило сам подход к нырялке. Инструктор Джулиан вёл меня под водой не от рифа к рифу, а от морского конька под скалой к каракатице на гребне невысокого рифа, затем прямиком к рыбе-мухе на небольшом каменном плато и потом через лабиринт ущелий – к леопардовой мурене.
Над грудой камней обитает огромная стая стеклянных рыбок. Мы подплыли ближе. Медлительных дайверов рыбки игнорировали. И мы вплыли в стаю, стали её частью, затерялись в ней, как в тумане. Теперь спустя месяцы я знаю, куда хочу вернуться. В тот живой туман.
Как-то раз перед нырялкой Джулиан велел мне надеть на камеру объектив-широкоугольник, желательно – фишай. «Будет большая рыба?» – оживился я. «Нет, – он загадочно улыбнулся, – Сам увидишь..» Стояло раннее утро – тихое и пасмурное, под водой было ещё совсем темно, и я не сразу понял, что именно открылось моим глазам. Над грудой гигантских валунов, каждый размером с хороший особняк на Рублёвке, висел плотный серебристый туман. «Этого не может быть, – пронеслось у меня в голове, – туманов под водою не бывает!» Но он был: медленно колыхался у чёрной пологой вершины, его сносило в сторону невидимым мне течением и прижимало ко дню. Вдруг что-то случилось, и туман заметался в диком непонятном танце, а в образовавшихся прорехах в такт ему заметались тунцы.
Наконец я понял: над грудой камней обитает огромная (прежде я таких никогда не видел) стая стеклянных рыбок. Издали в потёмках они воспринимались как единая сероватая масса. Мы подплыли ближе. Медлительных дайверов рыбки игнорировали. И мы вплыли в стаю, стали её частью, затерялись в ней, как в тумане. Теперь спустя месяцы я знаю, куда хочу вернуться. В тот живой туман.
Но сделать нормальную фотографию тумана я так и не сумел. Потому что издали он смотрелся в кадре, как белёсый брак в мглистой морской синеве, а вблизи – распадался на свои рыбьи составляющие.
БЕРЕМЕННАЯ КАРАКАТИЦА
Какой дайв-сайт самый крутой на Симиланах? Ришелье-риф, конечно же. Он в стороне от основной цепочки островов, его макушка едва видна из-под воды. Нашел его Кусто (кто же ещё) и назвал так потому, что подводные очертания рифа показались похожими на кардинальскую наплечную накидку.
Внутри подковы Ришелье укрываются от штормов и находят пищу рыбьи косяки. Подводное общежитие тут перенаселено! Здесь можно встретить уникальные виды: например, как креветку-арлекина. Но увидеть – ещё не значит сделать хороший кадр.
Даже к обычному косяку надо уметь вплотную подобраться так, чтобы его шар не распался. Многие дайверы полагаются на ласты – а зря. Рыбы, завидя чужака, который на всех парах плывёт к ним, понимают это так, что он или решил ими отобедать, или намеревается выдворить их с территории. И кидаются врассыпную.
За 14 лет нырялки я выработал свою тактику. Стараюсь никогда не глядеть рыбам в глаза: они это воспринимают как агрессию. Лучше смотреть в сторону от объекта и плыть чуть-чуть мимо – вроде как по своим делам. Идеально, чтобы течение само относило тебя все ближе и ближе к стае – и вообще не шевелить ластами, демонстрируя всем своим видом, что ты или уснул, или просто помер. Именно так в Таиланде мне удалось подобраться близко не только к желтому косяку-шару, а и к леопардовой акуле.
Каракатица не проявляла признаков беспокойства. Она только чуть прикрыла глаза, мечтательно (так мне показалось) зажмурилась, и я начал фотосессию. Я снимал её на фоне скалы и на фоне синей воды, в фас, в профиль и на три четверти.
Если подводный обитатель тебя не боится – значит, он опасен! С одним таким я столкнулся на правом «плече» подковы рифа Ришелье. Точнее – не с одним, а с одной. Это была здоровущая каракатица, которая возилась своими щупальцами под розовым кустиком мягкого коралла у вершины подводной гряды. Вначале я решил, что она закусывает. Но каракатица подпустила меня так близко, что я понял – она откладывает под коралл яйца, выказывая бесстрашие истинной мамаши. Беременные самки бывают большими злюками, очень агрессивными. Однажды рыба летучая мышь размером с велосипедное колесо гнала меня через весь риф – вон от мест своего гнездования.
У каракатицы – вонючие чернила, которые потом замучаешься отмывать с маски и подводного порта объектива. Что мне было делать? Повинуясь импульсу, я заговорил с восьминогой леди мысленно. Стал осыпать ее комплиментами: благодарил за то, что она позволила побыть с ней рядом, нёс какую-то восторженную чушь про её огромные азиатские глазки и короткую прозрачную юбочку в оборках. Смех смехом, но я глубоко убежден, что всё живое слышит наши чувства. Уж если даже цветок, к которому прикрепили датчики, вздрагивает, когда к нему приближается человек (один из десяти), который должен вырвать его с корнем, а на остальных членов десятки не реагирует. Уж если акула чувствует страх жертвы и распаляется в охотничьем инстинкте, то чем другие хуже?
Каракатица не проявляла признаков беспокойства. Она только чуть прикрыла глаза, мечтательно (так мне показалось) зажмурилась, и я начал фотосессию. Я снимал её на фоне скалы и на фоне синей воды, в фас, в профиль и на три четверти. На фоне дайверши и без, потому что моей бадди это скоро наскучило, и она уплыла. Как потом я подсчитал, было сделано больше 40 кадров, из которых я сходу затер половину. Потом из оставшихся ещё половину. Потом ещё… А как иначе? Оставлять надо только самое интересное!
КАДРЫ РЕШАЮТ
Справедливости ради должен признать, что не вся команда сафарийного судна работала безупречно. Кому приходилось нырять в штормовую погоду или просто вылезать из воды на бот в небольшую качку, знают, как важно, чтобы тебя на корме встречали расторопные ребята, которые и ласты быстро подхватят, и бокс с фотокамерой примут, пока его не вытряхнуло волной у тебя из рук. Конечно, ты несёшь ответственность за свое снаряжение сам, но иногда вовремя протянутая рука помощи так много значит!
Ну так вот: был в команде молодой субъект, который до победного ждал, пока ты вскарабкаешься с камерой на корму, и не желал чуть согнуть свою драгоценную спину для того, чтобы принять тяжелый бокс у тебя из воды. Другие парни из «службы кормовой поддержки» работали быстро, с самоотдачей, а этот сачковал не стесняясь. И когда к концу сафари подошло время раздавать инструкторам и команде чаевые, которые, как известно, делятся ими строго поровну, я посетовал Джулиану, что вообще-то тот лодырь не заслуживает равного участия в дележе.
Реакция Джулиана была неожиданной. Он горячо закивал в знак согласия и потащил меня в рубку к капитану, попутно объясняя, что испанцы не раз жаловались на лентяя, который смазывает хорошее впечатление о сафари, но местный капитан пропускал их замечания мимо ушей. Может быть, слова клиента, подкрепленные, так сказать, материально, будут наконец замечены. Капитан выслушал меня довольно мрачно, но тут же велел позвать к себе лодыря.
Этот неромантичный пустячный эпизод не заслуживал упоминания, если бы не подводил к очень важной мысли: подводный мир прекрасен не только сам по себе, но и дружными усилиями дайв-инструкторов, а попросту – подводных экскурсоводов, всех-всех членов экипажа сафарийных судов. Стоит им расслабиться, впасть в нирвану, дать волю лени, и красота, за которой дайверы-туристы готовы лететь на край света, теряется в подводной синеве.
Поэтому спасибо тем, кто старается!