На обратном пути с Курил судно «Омега» сделало плановый заход на наиболее живописные сайты на дальних и ближних подступах к Петропавловску-Камчатскому, где уже сами названия мысов и бухт звучат как чистая морская поэзия: Лопатка, Пирамидный, Жировая, Раздельный и Лиственичная с одноимённым озером.
Когда главная экспедиционная цель вроде бы достигнута, заветные мечты сбыты и твёрдые намерения воплощены, повисает некоторая неловкость. Куда ж нам плыть? Поэтому оставить камчатскую дайв-программу на потом — это была отличная, весьма дальновидная идея.
Выйдя после успешного, хотя и слегка напряжённого пересечения Курильских проливов на траверс южного камчатского мыса Лопатка, судно «Омега» как будто обрело подводные крылья. Но нет, никаких изменений в конструкции в стиле фильма «Такси», это просто вдруг разом переменилась доминирующая волновая частота океанской зыби, и бежать по гладкой воде стало заметно легче. Метеосводки решили наверстать упущенное и компенсировать туманно-штормовые недели, которые, казалось, будут тянуться вечно. По многочисленным заявкам путешественников, над юго-западом Камчатки прочно встала обширная область высокого давления, которую по всем сезонным приметам ждали ещё полмесяца назад. Небо вмиг очистилось и засинело, ветер улёгся, и дайвинг как будто начался заново, с чистого листа. Камчатка и Курилы — всё же два совсем разных места по всем статьям. Именно так и надо учить географию.
Кувыркнувшись с зодиака, дайвер в камчатской воде мгновенно теряется: на несколько метров от поверхности стоит бульон, и не видно концов собственных ласт. Группе жизненно важно держаться кучно, чтоб не рассеяться уже на спуске. Зато метров с двенадцати с донного пейзажа как будто сдёрнули кисейный занавес, и на бурых скальных формациях проявляются жёлтые, охристые, а местами и ярко-красные, и ярко-оранжевые цвета. Солируют на этой клумбе попрежнему метридиумы, с двадцати метров и глубже сплошные луга этих то ли грибов, то ли приросших медуз, иные высотой до полуметра, а иные с мухомор. Подводный цветник точечно украшают яркие лиловые актинии, приземистые и цепкие, явно весьма хищные. Они как будто только и ждали мощного фонаря, чтоб всесторонне искупаться в его лучах и показать себя с ослепительной стороны, а потом попасть на журнальный разворот, а то и на фотовыставку. Ниже двадцати пяти метров — ровное песчаное дно с пологим уклоном, и камчатский краб должен быть где-то там, от тридцати и ниже, пусть его и не удалось зафиксировать на фото. На всплытии вновь включается нерезкость, начинает заметно болтать, так что нет никакой возможности отсидеться на камнях: приходится с надутым буем грести на малой глубине прочь от скал, чтоб зодиак безопасно подошёл. Зодиаки на «Омеге» самые настоящие, стопроцентно аутентичные, фирмы Zodiac, с мощными и стрессоустойчивыми моторами. Но от скал при подборе дайверов всё равно лучше держаться на почтительном отдалении. Потому что нельзя одновременно подруливать и втаскивать снаряжение! И вообще запускать винт, когда рядом в воде несколько не вполне манёвренных дайверов никак нельзя. Протоколы безопасности на «Омеге» соблюдаются строго, безо всяких поблажек, и судовладелец на этой статье принципиально не экономит. Ибо человеческая (в частности, дайверская) жизнь бесценна. Со всей морской серьёзностью, без глупых шуточек.
Мыс Пирамидный, где было сделано это погружение, прекрасен не только своей подводной тишью, но и сквозными скальными гротами, куда при соответствующем знании и опыте можно осторожно зайти на зодиаке. Невольно напрашивается сравнение с храмом. Благоговейный трепет на входе: примет ли меня это место силы? Перемена света, звука, запаха, когда лодка малым ходом вкрадывается под тысячетонный каменный свод. Эхо пенных волн гуляет по богато инкрустированным стенам, бьётся о выступы, застревает в расселинах — и, кажется, часами не может вырваться наружу. Внизу, под лодочным днищем — подсвеченная изнутри изумрудная вода непонятной глубины: судя по всему, никто и никогда не нырял в этой точке. И выход на открытое место: пассажиры зодиака ещё какое-то время молчат, осмысляя увиденное. А совсем рядом — узкая скоростная теснина среди соседних скал: настоящие американские горки, волна встаёт дыбом, и зодиак под восторженный визг проносится между Сциллой и Харибдой. Все делают вид, что ничуть не страшно. Но, разумеется, всё под контролем, без риска и хулиганства. И на каждом — обязательный спасжилет.
Пирамидный оказался столь мил дайверскому сердцу, что возвращались на него дважды. Фотографы меняли широкий угол на макро, никто не ушёл недовольным. Кажется, в хорошую, летнюю, ясную погоду на таком мысу можно провести хоть целую неделю, привыкая к особенностям прозрака и метр за метром изучая цветное дно. Зимой же, когда нет речного сброса и горного таяния, вода заметно прозрачнее, хотя условия погружений всё же посуровее. С другой стороны — куда уж суровее: у дна и так три градуса, пусть на поверхности и двенадцать, что также отнюдь не тропики. Как и когда «Омега» вернётся на эти дайв-сайты зимой — вопрос этот как раз решается. Не исключено, что в другой сезон взору дайвера откроется совсем другая подводная Камчатка, какой ещё никто не видел. Но пусть всё своим чередом.
Переходы вдоль камчатского берега — это непрерывная череда открыточных видов: по левому борту, если идти на север, или по правому, если спускаться южнее. Береговая линия смотрит на восток-юго-восток и потому наиболее полно освещена дневным летним солнцем, которое подробно рисует и полосу прибоя с узким пляжем, и первую линию чёрнобурых скал, отвесных, рельефных, и ленты зелёных лугов, а дальше снова каменные громады, уходящие в голубоватую акварельную дымку, и уже перед самым горизонтом — высоченные конусы вулканов с нарисованными снежными воротниками. Кажется, будто из некоторых вершин поднимается осторожный дымок: но нет, это не извержение, это зацепившиеся за вулкан низкие облака рвутся на перья и хлопья, а высокий прямой ветер тянет и тянет их прочь, чтоб уступили место следующим. Снег и лёд на камчатских вулканах не сходит за короткое лето, и из умеренного августа можно за пару часов езды на подготовленном джипе перепрыгнуть в настоящий февраль-март с пронизывающим холодом и хрустом под ногами. Зато зимой по бескрайним снежным полям гоняют на снегоходах, а с девственных склонов скатываются на лыжах и сноубордах, десантируясь вблизи горной вершины с вертолёта. Это экстремальное развлечение на Камчатке нынче куда популярнее и массовее дайвинга — но дайверу от этого только плюсы: меньше народа — больше кислорода во всех прямых и переносных смыслах.
Казалось бы: где дайвер — и где вертолёт! Тем не менее, вертолётная повестка легко вплетается и в дайвсафари. Например, можно посреди программы погружений устроить такое лирическое отступление. Судно встаёт в одной из бухт, и группу утром забирает вертолёт. День можно провести в глубине полуострова — на ледниках, на горных озёрах, на вулканах или на гейзерах. Разумеется, с рыбалкой и с пикником. А к вечеру вертолёт вернёт группу на судно, которое тем временем перейдёт в другую бухту, чтоб не тратить драгоценное время на переходы. Важно, конечно, внимательно отнестись к сочетанию дайвинга и перелётов: но вертолёт не поднимается на самолётные горизонты, и пара сотен метров — не та высота, которая требует выжидать сутки перед вылетом.
В камчатские бухты, а их немало, всех и не перечесть, впадают одноимённые реки, в свою очередь вытекающие из одноимённых озёр, питаемых ключами и ледниками. Реки эти сплошь нерестовые, и заход в них строго контролируется: и не только чтоб не причинять стресс рыбе, а и из-за медведей, которые этой рыбой питаются.
Вот как можно и нужно подойти к заходу в камчатскую реку. «Омега» встаёт на отведённую согласно лоции якорную стоянку в бухте вблизи речного устья. На воду спускается пара зодиаков, пассажиры в сухих костюмах или в забродных полукомбинезонах. Зодиаки самым малым ходом заруливают в устье и идут вверх по течению, пока глубина позволяет использовать мотор. Когда же становится примерно по пояс, мотор глушится и сушится, дайверы в сухарях спешиваются и тянут-толкают лодку до следующего навигабельного участка, стараясь держаться середины потока, подальше от берегов. На каждом зодиаке — вперёдсмотрящий, он крутит головой во все стороны, чтоб вовремя узреть медведя. По берегу — сплошные заросли, откуда медведь может появиться в любой момент. И не один! Рыба так и снуёт под ногами, едва уворачиваясь. Если замечен медведь, то всякое движение и шевеление прекращается, разговоры смолкают, слышно только затвор фотокамеры и жужжание дрона. Потом отбой, медведь ушёл, и вот уже лодки вплывают на тихую озёрную гладь. Лиственичное совершенно безжизненно, это остывшая чаша, да даже и не чаша, а плоская, неглубокая тарелка. Что тут делает масса рыбы? Судя по всему, молодь вышла из икры, нагуляла какой-никакой вес, и теперь намыливается вниз по течению в море. Чтобы потом, повзрослев и созрев, проделать этот же путь в обратном направлении, дать начало новой жизни — и завершить свою. Медведи выхватывают отдельные экземпляры с этого бесконечного природного конвейера — но сколь-нибудь существенно повлиять на рыбное поголовье, разумеется, не способны. Питания хватает всем, если человек не вмешивается со своими улучшениями. И ведь всегда вроде бы хочет как лучше. А дальше вечно одно и то же.
Неизменным же хитом камчатской подводной программы выступают сивучи, устроившие постоянное лежбище на скальных формациях мыса Кекурного. Алгоритм сближения с этими гиперактивными ластоногими в точности такой же, как и в прочих местах обитания их родственников — львов и котиков. С той лишь, наверно, разницей, что в камчатской акватории нет строгого формального протокола, как нет и постоянного надзора за его исполнением. Что, разумеется, касается не только сивучей. Чтобы в полной мере напитаться неуёмной жизненной энергией сивучей, надо действовать так. Подойти поближе к камню малым ходом на зодиаке: дистанция метров двадцать вполне годится. Без лишнего шума войти в воду и упасть на дно, которое здесь лежит не глубже четырнадцати метров и усеяно метровыми валунами. И ждать, по возможности не делая лишних движений — примерно как ждут акул на краю мальдивского канала-канду или на рифовом плато красноморских Бразерсов. Не пройдёт и пяти минут, как из зеленоватой мути нарисуются первые острые морды с торчащими усами. Круглые навыкат глаза — как иллюминаторы подводного бокса. На секунду замирая перед дайвером, юные сивучи как будто фотографируют его, а потом с удвоенной прытью мчатся прочь. И когда в этом танце начинает угадываться пунктирный ритм, выходят особи на номер больше и с челюстями помощнее. Это уже стокилограммовые туши в человеческий рост, и их мускулистая подводная грация уже не кажется столь же безобидной, как суета малышни. Можно пожать сивучу ласту или поиграть в гляделки, а вот на перетягивание или на обнимашки лучше не вестись: подавляющее преимущество будет на стороне дикой природы, силы слишком неравны. Особенно же сивучей привлекают дайверские ласты: их явно принимают за хвост крупной и питательной рыбы, и если ласты у дайвера не чёрного цвета, а жёлтого или красного, то за ними надо глаз да глаз! Будут пробовать сорвать и уволочь. А когда в воду плюхнется полутонный секач, группе надо потихоньку ретироваться. Этот шуток не понимает и вообще пленных не берёт. Но ничего, не было ещё случая, чтоб от сивучей сколь-нибудь пострадал хоть один дайвер. Хотя терять границы не следует. Камчатка не прощает беспечности и чванства.
Пяти полноценных дней дайвинга в юго-восточных камчатских бухтах и на камчатских мысах достаточно лишь для самого первого знакомства с богатством неизведанного заповедного края. Тишайший Океан включает и выключает погоду по собственному стихийному усмотрению, и чтоб целую неделю было ясно и солнечно — большое дайверское везение. Зато до и после нырялки Камчатка готова околдовать путешественника разнообразием береговых нерукотворных достопримечательностей. Из Петропавловска-Камчатского делаются и однодневные, и даже многодневные выезды и вылеты в долину гейзеров, к льдистым подножиям ближних и дальних вулканов с серными фумаролами и без, а также на озёра, из которых самое известное — Курильское, где сделано немало призовых кадров кормящихся лососем медведей. Подводному фотографу невозможно на Камчатке оставаться в рамках своей узкой специализации, он рано или поздно извлекает камеру из бокса, прилаживает мощный телевик — и делается фотографом дикой природы, которая тут же обступает его со всех сторон с навязчивым предложением попозировать.
Чтобы закруглить сюжет на высокой ноте, необходимо простым списком перечислить деликатесные дары моря, не забыв указать, что их можно и нужно приобретать для личного потребления сколько угодно на большом городском рынке, куда непременно следует на полчаса, а то и на целый час завернуть на полпути в аэропорт Елизово. Лососёвые, палтусовые и тресковые горячего и холодного копчения. Крабы цельномороженые и отдельно брикетированное филе крабовых фаланг. Красная икра всех мыслимых сортов, оттенков и градусов солёности. Даже и с учётом платного перевеса — это надо брать, везти домой и потом весь год неспешно потреблять, вспоминая камчатские красоты и мечтая, мечтая, мечтая ещё хоть разок на них снова взглянуть.
Предельная Глубина №6/2018
Фото Андрея Носика и Алексея Левина
