Лектор прокашлялся, широко шагнул под софиты, выдержал отрепетированную паузу, разгладил усы и с важным видом начал.  Вот, говорите, дайвинг. Допустим. Взять хотя бы Кольский полуостров… нет, отставить… А! Нас часто

Всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Восемь с половиной лет и примерно столько же зим, пятьдесят один номер – больше половины журнальной истории. Но и самое широкое море можно переплыть, гребок за гребком,

Список заветных желаний – это письмо в будущее. В такое, чтоб самому забыть, из каких соображений чего желал и почему не сделал сразу, а отложил на то самое потом, которое так

Зиму не начинали, медлили, берегли снег, завозили прошлогодний тихими безлунными ночами. Ловили ухом шуршание крупяной позёмки, скрежет молотого реагента, подвывание метельного ветра на жестяном оконном отливе. Выбирали подходящий день. Чтоб

Перемена эпох наступает всегда как бы вдруг. Разом. Без предупреждения. Неожиданно, хотя и не вполне нежданно. И пока она ещё не наступила – в неё можно только верить. Нетерпеливое ожидание

Когда сплю короткой летней ночью, то сны длинные, как день, и в этих снах я большой остров. Акватория кругом вязкая, будто мёд, волны нарисованы вручную и накатывают на неровный берег

Человек разумный пересчитал пальцы, потом по пальцам пересчитал весь мир, потом вычел всё из всего, получил круглый ноль и возлюбил всякое круглое число. Если смотреть на мир сквозь пальцы, то

Настоящее лето наступает после солнцестояния, а до него день, лист, злак идёт в рост под метроном майского дождя, пока шагреневая ночь нервно втягивает засвеченные щупальца и уступает по четверть часа

Быстрорастворимые сосульки, легкоплавкие сугробы, шагреневые льдышки дотянули из последних сил до равноденствия, поймали первый острый луч и сдались, потеряли кристальность и белизну. Хилый подснежник налился земным соком и коварно двинул