Дидье Нуаро двенадцать лет работал фотографом и оператором в команде Кусто, а потом участвовал в съёмках самых богатых подводных фильмов: это французские «Океаны» и сериал Би-Би-Си «Голубая планета», за которых получил Эмми. И вот теперь он едет на Байкал, где его уже ждёт Андрей Некрасов.
О Байкале я мечтал давно, но всё как-то не складывалось. Ещё в конце прошлого года запланировал поездку: сколько можно тянуть – надо ехать! Пакую снарягу, готовлю фототехнику и отправляюсь в путь: автобусом до Киева, поездом до Москвы, в аэропорту встречаюсь с московскими друзьями, вместе вылетаем в Иркутск. Далее – машиной на остров Ольхон. От Одессы до Байкала – двое суток.
На байкальском берегу обычная температура для зимы – мороз минус двадцать. Побурханили на ледовой переправе и отправились на Ользон, в Хужир, где разместились в усадьбе. Разложив оборудование ровным слоем по всему номеру, отправились в ледовую баню, приготовленную к нашему приезду. Все как положено в русской бане: пропарились – в прорубь, вот только веников не хватает.
Утром вышли нырять в самой северной точке Ольхона – на мыс Хобой. Ныряем, снимаю, всё идет весело, эмоции через край, и незаметно пролетает три дня – половина поездки. На третий день, когда вернулись с нырялки, приехала французская группа. Меня познакомили с Дидье Нуаро – известным подводным видеооператором.
Фильм «Океаны» я пересматривал многократно. Замечательный, поражающий своей масштабностью и качеством съемок. Конечно, я, как и многие, редко читаю титры, но имя Дидье Нуаро мне было знакомо. И коль представилась такая возможность познакомиться с ним лично, я сделал это с удовольствием, ведь всегда приятно пообщаться с профессионалом. Конечно, в момент нашего знакомства я не задумывался о том, что мы будем нырять вместе, ведь подводное кино – штука серьезная, и лишние люди в воде – только помеха.
Если два фотографа в одной майне уживаются далеко не всегда, то что говорить о двух фотографах и операторе. И вполне естественно, что на следующий день нас развезли нырять на разные дайв-сайты – Дидье на мыс Хобой, а я с друзьями уехал на Ольхонские ворота. Вечером за ужином пересеклись с французской группой во главе с Дидье, обменялись впечатлениями о прошедшем дне и разбрелись по номерам.
Наступил предпоследний день моего пребывания на Байкале. Мы всей группой (я, французы и БайкалТек) отправляемся на Хобой, ныряем на одном сайте, но в разных майнах – подальше друг от друга. Отныряли достаточно быстро, и вечер впереди был долгий. Мы с Дидье разговорились, он показал видео, которое отснял за день, я похвастался фотографиями, сделанными за время поездки. На следующий день нам предстояло нырять в одной майне.
Еще днем по дороге с Хобоя (примерно на полпути) увидели, что пока мы ныряли, здесь произошел нажим: льды сдвинулись навстречу друг другу и образовали ледяной хребет. Раскидав лопатами лед, чтоб машины могли переправиться через этот нажим, мы решили проехать вдоль трещины в поисках интересного места для погружений следующего дня. Проехав почти все Малое море, чуть-чуть не доезжая до Большой земли, мы нашли перспективное место. Часть льдов, вздыбленных нажимом, поднялась вверх почти в человеческий рост, другая часть, образованная подсовом, уходит под воду. Площадь разломов достаточно велика, и все это выглядит весьма привлекательно.
На следующее утро, прихватив с собой ледовую баньку, мы всей веселой компанией отправляемся на нашу трещину. Прибыв на место, готовим снаряжение, проводим брифинг, разбиваемся на три команды (таков был первоначальный план). Первыми идут Дидье, фотограф с моделью Корин (Corinne Lelong) и Алексис (Alexis Martin) под присмотром Геннадия Мисана. Затем вторая группа французов с Алексеем. И в заключение – я с Татьяной Опариной.
Я давно хотел посмотреть, как все происходит у таких великих мастеров, как Дидье Нуаро, и думал о возможности сфотографировать этот процесс. Несмотря на то, что группы уже определены, я решил поговорить с Дидье о возможности присоединиться к их команде. После недолгих уговоров он согласился! Условия два. Во-первых: не мешать (но это и так было понятно). И второе: никаких вспышек (что несколько усложнило условия моих съемок). Быстро перенастроив технику на фотосессию без света, я ухожу с первой группой. Прыгаем в майну и направляемся к трещине. Через 10-15 метров появляются первые торосы и ледяные пещеры, образованные плитами, ушедшими под воду в результате сдвига.
Дидье Нуаро приступает к съемкам. Он грациозно курсирует вдоль трещины, медленно проводя свой огромный бокс с камерой по направлению к торосам, затем вдоль торосов, управляя камерой одной рукой. Она отлично сбалансирована и слушается малейшего движения своего хозяина. Пройдя вдоль торосов, он медленно заплывает в ледяную пещеру, продвигается вглубь нее и возвращается задним ходом, проходя тот же путь в обратном порядке. На выходе из пещеры к нему присоединяется Корин: она плывет перед камерой вдоль льдов. Все настолько синхронно и плавно, и создается впечатление, что камеру ведут по рельсам, или она подвешена к кинокрану. Как будто ее движения запрограммированы, и у оператора получается все легко и просто.
Наблюдаю за всем этим действом со стороны, стараясь не мешать Мастеру, и параллельно снимаю этот увлекательный процесс. Я залез в самую глубь пещеры, чтобы случайно не влезть в кадр. Мимо пещеры проплывает Дидье, медленно останавливается, разворачивая камеру, и заплывает внутрь. Не знаю, показался ли ему перспективным сюжет (я, раскоряченный в углу пещеры) или он просто решил сделать доброе дело, дав мне шанс сфотографировать себя с близкой дистанции, но я эту возможность не упустил: отснял несколько дублей, продвигаясь ему навстречу.
Дидье включил заднюю передачу, выплыл из пещеры и направился к небольшому ледовому разлому, а я отправился вслед за ним. Этот разлом оказался треугольным тоннелем, в который и без снаряги-то можно с трудом втиснуться, а уж в полной амуниции – точно нет в нем места! Дидье медленно запускает камеру в тоннель, словно это управляемый робот, а сам плывет под тоннелем. На выходе аккуратно подхватывает камеру и продолжает движение, не прерывая съемки. Я в полном восторге от такого владения камерой и от мастерства Нуаро. Эти 49 минут пролетели незаметно. Дидье подал сигнал, что съемка окончена. Возвращаемся на лед.
У меня в баллоне осталось еще 140 бар, и я решил сходить второй раз. Пока вторая команда готовится к погружению, я отогреваюсь в баньке. Все готовы, я меняю настройку камеры, включаю вспышки (тут они уже никому не помешают!). На этот раз на ходовом конце идет Алексей, Таня остается на другом конце провода – на страховке. Прыгаем в майну, берем курс чуть правее, чем в первый дайв. Немного пройдя вдоль фотогеничной трещины, я заметил большую ледяную плиту, уходящую куда-то в глубину. Когда я поднырнул под нее, перед моими глазами открылась огромная пещера с тремя входами. В один из таких входов можно было бы спокойно вогнать, как в гараж, внедорожник (будь этот ангар на поверхности). Глубина, на которой находилась эта пещера, была чуть более 8 метров. Я просигналил Алексею, что здесь интересно, позвал их сюда. Через пару минут вся группа была уже около пещеры. Все зашли полюбоваться этой красотой и мощью природы. Здесь одновременно легко размещаются три дайвера, не мешая при этом друг другу. Осмотрели ее со всех сторон, и кто-то подал сигнал, что пора возвращаться, – замерз, наверное.
Вся команда легла на обратный курс, выходим из пещеры, я иду замыкающим, делаю несколько махов ластами, оборачиваюсь посмотреть – не отстал ли кто? В этот момент нижняя плита начинает медленно подниматься, раздается треск, сильный грохот и наша пещера, в которой еще минуту назад я снимал французских коллег, складывается, подобно взорванному панельному дому. Трудно описать такое зрелище и собственные ощущения в ту минуту. Но осознание того, что ты не был внутри в момент, когда льды сложились, как карточный домик, приносит некоторое облегчение. Уже когда все поднялись на поверхность, наши страхующие Гена и Таня рассказали, что весь лед ходил ходуном, как будто произошло землетрясение, и показали нам несколько свежих трещин. Мы вздохнули с облегчением, что все обошлось.
После такого дайва протопили передвижную ледовую баньку, стоящую прямо рядом с майной, хорошенько пропарились и начали прыгать в майну. Не все наши французские коллеги решились на это с первого раза, но после разъяснений сибирских традиций в майне побывали все. Дидье и Корин затея пришлась по душе, и они повторили процедуру несколько раз. Потом, все по той же традиции, выпили по стопке, сфотографировались всей командой, распрощались, и я отправился в обратный путь: Ольхон – Иркутск – Москва – Одесса.
Байкал удивительное и уникальное место, куда всегда хочется возвращаться. И в этом я не одинок. Дидье Нуаро как-то сказал, что на Земле у него есть три места, куда его постоянно зовет душа: Антарктида, Южная Африка и Байкал. И это понятно: у Мастера должен быть свой сад, который он возделывает всю жизнь.
P.S.: В январе Байкал замерзает. Чаще – во второй половине января (крайне редко, но бывает и в последних числах декабря). Толщина льда в это время года 10-20 см. Лед плотный и прозрачный, но выезд на лед на автомобиле запрещен. В феврале толщина льда достигает 50-100 см. Лед плотный и очень прочный. Можно выезжать на лед на джипах. В начале февраля (из-за температурных перепадов) начинают образовываться трещины. Лучшее время для подледного дайвинга – конец февраля или начало марта. Толщина льда 80-120 см. Лед плотный, очень прочный. В этот период происходит образование торосов и различных ледовых наворотов – подводных ледовых пещер, тоннелей. Температура воды около 0°С, а воздуха -10-25°С.