Если кто-либо серьезно решит заняться кейв-дайвингом в России, то вскоре со всей очевидностью осознает, что нырять у нас некуда. Если посмотреть кадастр сифонов СССР, то наберется чуть более 150 известных сифонов в пещерах, 100 из которых находятся на приличной глубине и просто так до них не добраться. Еще 30 – труднодоступны по подъездам, 15 беспредельно узки, а у четырех уже никто не знает, где вход… Остается Ординская пещера – единственная со стабильной видимостью и нормальными подходами.
Экспедиция на Кавказ созрела уже давно: куча «недонырянных» источников, непроверенной информации о новых, и желание найти что-то неизвестное. Крым исследован довольно плотно, найти новый источник там – задача непростая. Урал труднодоступен по большей части, а Сибирь слишком уж далеко. Итак, Кавказ.
Что мы знаем о Кавказе с точки зрения пещерных погружений? На текущий момент на Кавказе (конкретнее в Абхазии) находятся две самые глубокие пещеры мира: Воронья и Снежная, а также несколько пещер из первой десятки. В них есть серьезные сифоны, но назвать это кейв-дайвингом язык не поворачивается… Это – спелеоподводные объекты, никому, кроме спелеологов, не доступные и не интересные.
Нашей задачей является исследование источников – тех мест, где выходит вода из карстовых водоносных систем. Как правило, эти пещеры находятся близко к уровню моря и относительно простые для подъездов, подходов и организации погружения.
22 АВГУСТА
Команда собирается в Сочи на даче Русского географического общества (РГО). Состав разношерстный: сухопутные спелеологи, спелеоподводники, дайверы. Целей у нас выше крыши: в планах обследование более 15 источников в России и Абхазии.
Начать решили с серьезных объектов. Подземная Хоста – большая пещера в ущелье между двумя хребтами. Ныряли здесь много, но успешно – редко. Основные проблемы – неудобная заброска снаряжения по глубокому каньону, непредсказуемый уровень воды и главное – частое отсутствие видимости, что для сифона длиной почти полкилометра и глубиной за 80 м создает определенные проблемы в исследовании.
Нам везет: вода низкая, подходы сухие, видимость есть! У нас с видимостью свои счеты: 1–2 метра – приемлемо, 3–4 – отлично, а если больше 5 – это же просто праздник какой-то! Специфика погружений в пещерах – командная. Зачастую на одно погружение неделями работает команда из нескольких десятков человек. Здесь нас было всего шестеро, и на обеспечение погружения одного человека ушло полтора дня плотной работы. Главной ударной силой выступил Алексей Важинский, с ребризером «Inspiration» и огромным опытом глубоких погружений, в том числе и в пещерах.
УТРО 23 АВГУСТА
Погода хмурится, с гор сползают обрывки облаков. Вчера мы разведали подходы к сифону и убедились, что ситуация благоприятная – нельзя упускать такую возможность, потом могут на неделю зарядить дожди, и прощай погружение: из десятка экспедиций в Подземную Хосту удалось продуктивно отнырять две. Андрей Рянский разрывается между переносимым барахлом и желанием сделать подводные фотографии.
У начала пешего маршрута нас встречает Дмитрий Космин – сочинский подводник, который не пожалел последнего дня отпуска, чтобы помочь нам в этом погружении.
Из пещеры Подземная Хоста вытекает река Подземная Хоста. Когда воды много, ее не перейти даже вброд, а нынче каньон сухой, жалкий ручеек появляется из камней на 400 метров ниже пещеры. И если обычная заброска включает в себя акробатические трюки с четырехкратным пересечением каньона через брод, бревна, веревки и мостик из трухлявых жердочек, то сейчас мы просто топаем пешком по дну высохшей речки.
Как только делаем шаг в сторону от машин, в небе открываются люки. Ливень идет стеной, каньон мгновенно становится влажным и скользким, а мы – совсем промокшими и продрогшими. К моменту прибытия нашей шестерки к пещере сухим остается только химпоглотитель в Лешином ребризере…
Еще несколько часов дружного муравейника – и все снаряжение перетекает внутрь пещеры – к сифону. До сифона всего 200 метров, но под землей расстояния удлиняются и как-то по-другому со временем соотносятся.
Алексей готовится к погружению, остальные толпятся вокруг. Еще бы, заброска закончена – сейчас все зависит от Леши: сможет ли он пройти сифон, найти продолжение и отработать в нем. Андрей Рянский фотографирует, остальные «подают ключи».
Историческая справка: Подземная Хоста – в конце 1980-х серьезное погружение Петра Миненкова (Красноярск) до уровня -46 метров. Затем в 2001 году Фил Шот в сборной экспедиции (рук. А. Решетняк) достиг отметки -89 метров, пройдя около 450 метров по ходовику.
Важинский уходит под воду. За спиной «Inspiration», сбоку 3 стейджа-бэлаута. Назначаем дежурных у сифона: Леша может выйти раньше намеченного времени, нужно помочь ему раздеться и начать вынос снаряжения. Первым на вахту заступает Андрей Рянский, обещаем прислать ему пирожков с поверхности и отбываем. Через час к сифону вглубь пещеры спускается Миша Цыбизов с мешком пирожков для Рянского. Еще через час – мы с Димой Косминым. Пройдя уступ по пути к сифону (4 метра веревки), вдруг останавливаемся в недоумении – с этого места уже был слышен шум воды в ручье, вытекающем из сифона. Тишина. А вот место переодевания Леши в тридцати метрах перед сифоном… и в полутора метрах под водой, до потолка осталось около 1,2 метра вместо почти трех. Темное мрачное озеро на том месте, где раньше весело журчал ручеек.
Мы без гидрокостюмов, лезть в семиградусную воду не хочется. Долго пытаемся докричаться до дежурных у сифона, наконец, голосовая связь налажена. Решаем ждать до последней возможности (пока поднимающаяся вода не начнет перекрывать пути к отступлению), я бегу на поверхность за гидрокостюмом.
Через 20 минут всплывает Важинский, все о-кей, погружение прошло отлично, расспросим потом, а пока надо валить отсюда! За 20 минут эвакуируем все снаряжение через затопляемый участок, последний человек проплывает по ходу, когда до потолка остается уже около 40 см. Как выяснилось впоследствии, при погружении Фила Шота вода за полчаса поднялась на 12 м, так что наш паводок еще цветочки.
Алексею удалось дойти до конца ходовика Фила, который при нашем уровне воды был на глубине 67 м, и проложить около 80 м своего ходовика. На глубине 83 м сифон имеет ровный пол, засыпанный крупной галькой, небольшое расширение типа «кастрюля», и в дальней части этого расширения – щель в потолке размером 0,5 х 4 метра. Пройти в щель с заспинной подвеской, по словам Алексея, возможным не представляется. В конфигурации сайд-маунт – вопрос спорный, но Леша склоняется к непроходимости данного участка вообще. Путь в одну сторону занимает около 30 минут, при этом две трети хода идут на глубине свыше 60 м, что сразу исключает погружения на открытом цикле. Да и в любых других вариантах протискиваться в щель на глубине 80 м и в 450 м от входа – занятие непростое. Погружение заняло 2 часа 25 минут.
В этой экспедиции на этом сифоне решили поставить точку, но в голове у всех свербит: надо вернуться через год и сделать еще одно погружение – чем черт не шутит…
Между двумя пещерами делаем день отдыха – нужно просушиться, забить баллоны и сделать еще сто мелких неотложных дел… Ну его, такой отдых, за день ни разу не присели, откуда только занятия берутся?!
24 АВГУСТА
Приступаем к осаде пещеры Глубокий Яр.
Следующие два дня – подготовка к погружениям в пещере. Сделана новая веревочная навеска, на которую неожиданно ушло 150 метров веревки, повешен наклонный троллей для груза. Два дня непрерывной переноски снаряжения. Таскаем мешки, баллоны, мешочки и баллончики, веревки и откуда-то снова баллоны. Это какой-то эффект из теории относительности, наверное: при погружениях баллонов обычно не хватает, а при переноске их становится минимум в полтора раза больше.
Лёша Важинский – боец, не ожидал от него такого упорства. За один день освоил вертикальную технику лазания по веревкам вверх и вниз, таскает баллоны по стенам наравне со всеми (остальные-то спелеологи, давно привыкшие к веревкам). Вечером, правда, признается, что «подустал». В общем, не представляю, как человек должен себя чувствовать впервые в жизни в пещере, да еще на веревке, да еще нагруженный баллонами, как верблюд.
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА
Глубокий Яр – пещера-источник, разгружающий хребет Дзыхра, находящийся над ним (высота до 1200 м над уровнем моря). Находится на левом берегу Мзымты, в глубине красивого каньона. Поднимаясь вверх по нему, упираешься в тупик. В нем и расположен вход в пещеру. Ныне очень популярное у туристов место, видимо, специально для них переименованное в рекреационный объект «водопад Пасть Дракона».
Первое серьезное погружение совершено Петром Миненковым в 1992 году. Пройдено три сифона, сделано погружение в четвертый до 54 метров. Петр – легенда советской подводной спелеологии, едва ли не половина сифонов СССР пройдена им. Мы часто ныряли по следам Миненкова – и до сих пор ряд его достижений не превзойден, а нырял Петр пару десятков лет назад!
Следующая (и последняя на сегодняшний момент) серьезная веха в исследовании этого источника – экспедиция 2002 года под руководством А. Решетняка. Тот же Фил Шот при поддержке множества подводников и спелеологов погрузился в четвертый сифон до 74 м. Сифон продолжался.
День третий – приятный. Баллончики аккуратно разложены у сифона, места много, тепло и уютно, все неторопливо собирают аппараты. Сегодня по плану нужно пройти первый сифон, погрузиться во второй и, если получится, в третий сифоны.
Первый проходим легко – 60 м длины, при двенадцати глубины, да еще видимость почти три метра. А вот дальше наше уважение к пещере и ее первопроходцам начинает увеличиваться с каждым шагом. Выход из воды после первого сифона – уступ вверх, висит веревка. Затем 10 минут лазания по пещере и ты перед вторым сифоном. Только второй сифон в двадцати метрах внизу, скользкая «наклонка» с бесконечным количеством «живых» камней. Погружение откладывается, сначала скидываем в воду все камни. За полчаса работы в сифон уходит пара тонн камней, «наклонка» становится чуть безопаснее. И все равно любое неосторожное движение приводит к падению вниз камушков размером от ореха до самовара. Втроем передвигаем от первого сифона ко второму снаряжение Миши Цыбизова – по списку: сам Миша, укомплектованный для прохождения, PSC-ребризер Satori, бэйлаут. Приходится вешать веревку: последние пару метров в сифон уходит крутая стенка – ни слезть, ни вылезти без веревки не получится.
Миша уходит в сифон, ждем. Не проходит и 5 минут, как он возвращается. На глубине 13 метров узость, да такая, что Миша не смог даже частично туда залезть, видимости нет вообще (откуда она возьмется, если мы туда две тонны камней сбросили?). Начинаем строить версии: может, в мути Миша не туда пошел? Или есть обход? Или просто не разобрался, как правильно туда лезть? Выйдя на поверхность, берем телефон и требуем «помощь зала».
Юрий Базилевский (Челябинск):
«…Второй сифон на входе узкий, Фил Шот с 15-литровой спаркой застрял и очень долго боролся, сифон сложный, ходовик плохой, надо менять…»
Сергей Андреев (Москва):
«…Второй сифон очень узкий, Фил Шот матерился долго…»
Роман Дунаев (Ростов-на-Дону):
«…Фил Шот собирался на себе плечевые ремни резать, когда застрял в этой узости, и боролся в ней около 15 минут…Чудом вылез».
Петр Миненков (Красноярск):
«Второй сифон начинается узостью, по пути туда я немного потискался, обратно вообще не заметил ее, в общем, не очень узко. Ходил туда с шестибалонным аппаратом».
Следующий день воодушевленно продолжаем попытки. Я иду с семилитровой спаркой, готов к борьбе. Дойдя до 21 м, понимаю, наконец, что узость где-то проскочил. Возвращаюсь, нахожу искомое место. Хитрое место – локальное сужение с торчащими сверху каменными перьями. Для семилитровых баллонов вообще не проблема, а с 15-литровыми тут можно и жить остаться – размер имеет значение!
Важинский вооружается таким же аппаратом и идет на разведку: чтобы нырять в четвертый сифон, нужно быть уверенным в безопасности подходов. Возвращается скоро – с узостью проблем нет, но травит вентиль одного из баллонов, поэтому сходил до подъема из второго сифона и вернулся.
Принимаем решение в этой экспедиции сворачиваться: мы не готовы ни технически, ни морально к заносу оборудования отдельно через три сифона – «Inspiration» при всем желании на спине не пронести. На будущее будем разрабатывать тактику отдельного заноса ребризеров на ОЦ и перехода на них после второго сифона. А пока вперед – в солнечную Абхазию !
АДАЙВИНГ
В абхазском языке очень просто рождаются новые слова – достаточно взять русское существительное, прибавить к нему букву «А», и оно становится абхазским.
Апочта, амагазин, акафе… Адайвинг начался в тот же день, сразу после пересечения границы. И запомнился он вовсе не дайвингом, хотя и того было в избытке, а Абхазией…
РАННЕЕ УТРО 30 СЕНТЯБРЯ
Хмурая российская таможня. Хамство, наглость, вымогательство, очереди… Спустя полтора часа абхазцы – радостные, дружелюбные, нам прощается половина страховочных и таможенных сборов просто за то, что мы спелеологи (о чем у нас есть соответствующий документ от правительства республики). Впереди две недели в Абхазии.
Поселились мы в селе Дурипш, в гостеприимном доме наших друзей – в семье Тания. Один из братьев, Гурам Тания много лет сопровождал нас в спелеологических экспедициях по Абхазии, неоднократно предотвращал конфликты с местным населением (шпана есть везде, и Абхазия, увы, не исключение), был проводником, охраной и хорошей компанией в одном лице. Один из немногих абхазцев, кто спускался в пещеры на глубину 200 метров по веревкам, используя вертикальное снаряжение. Двухэтажный дом в Дурипше в очередной раз стал нашим домом на время экспедиции, отсюда мы каждый день стартовали в разные уголки Абхазии, здесь была и наша компрессорная станция. А также витаминные ресурсы в виде фруктового сада и винного погреба – в общем, катались мы как сыр в масле, вернее как инжир в вине.
Первым делом едем на разведку на Голубое озеро – оно рядом с Рицинским шоссе. Это крупный карстовый источник на правом берегу реки Бзыбь. Погружались в него неоднократно, и слухи ходили разные: от 18 до 78 метров глубины, узости и низости…
Рядом с дорогой красивое, действительно голубое озерцо. Туристы сотнями приезжают посмотреть на него, сфотографироваться с пальмой и павлином, помочить ногу в холодной воде, купить какой-нибудь сувенир, попробовать местных явств.
Обустраиваемся под плакатом «Купание в Голубом озере запрещено», предварительно заехав под «кирпич» к самой воде с помощью местных милиционеров.
Леша Важинский прыгает в свой ребризер и исчезает в голубой толще. Следом мы с Юлей идем на поиски вероятного продолжения. Видимость около 5 метров, озеро воронкой сужается к глубине 18 метров и под нависающую скалу уходит пещера – красивая, широкая, и даже с ходовиком. Удивляет встречающийся мусор: бутылки, обрывки, консервные банки. С поверхности его сюда не добросишь, значит, существуют моменты, когда течение направлено внутрь пещеры? Такое теоретически возможно, но надо разбираться отдельно с карстовыми явлениями в этом районе.
На глубине 40 метров видим Лешу, совершающего шаманские действия в нижней точке пещеры. Ходовик завязан за корягу, забитую враспор на глубине 43 м. Леша снимает на камеру узкую щель, куда даже голову не засунешь, в том месте, где потолок смыкается с щебеночным полом. Красиво плывем обратно, в результате видимость падает почти до нуля – Леша (хорошо ему с Inspiration) впоследствии ругался, что вместо красивого плавания мы били его ластами и колбасились по стенкам, что вполне возможно при 48 метрах и воздухе в баллонах. На всплытии встретили Андрея Рянского, который пытался фотографировать, но из-за мути вынужден был покинуть объект съемки. В дальнейшем мы несколько раз проводили тренировочные погружения с фотосъемкой в Голубом озере – приятнейшее место.
Реальное же исследование ждало нас в двух шагах, и, как обычно, – неожиданно. Если пройти 20 метров по дороге, то слева в скале обычный небольшой гротик, куда тоже заглядывают туристы. На дне его крупноглыбовый завал, и в щели между камней просматривается кое-где пустота…
Спустя несколько дней (временно ломаем последовательность повествования), мы все-таки решили посмотреть подробнее, и Сергей Ляховец залез между камней в конфигурации surfacemount. Это когда дайвер в пещере, а баллон на поверхности. Дышит этот дайвер с помощью длинного шланга, для страховки-дублирования имеет малюсенький баллон (привязывали мы его Сереге куда-то ниже пояса, чтобы не мешал). Первое же погружение дало радостный результат – на глубине 3 метров из узкой щели между камней Серега увидел огромный объем, уходящий вдаль.
Восторг в рядах участников, чешем репу – организовать погружение непросто. Первую попытку делаю я в сайд-маунте: два семилитровых баллона по 300 бар воздуха висят по бокам. Минуты три пытаюсь пролезть вниз, но намертво застреваю на глубине около метра. Причем если изогнуться, то на поверхность можно высунуть глаз, а вот нос уже не получается, длины хобота не хватает. Вторая попытка – баллоны привязываем на длинных тесемках и вешаем так, чтобы они висели на уровне колен и свободно болтались. В такой «конфигурации» я все-таки сползаю в щель и выпадаю в галерею. Дно на 6 метрах, вдаль и вниз уходит широкий тоннель размером примерно 4 х 6 метров, видимость около 7–8 метров, красота. Подтянув баллоны, я двигаюсь вниз вдоль пола туннеля. Разматываю 90 метров ходовика, глубина 39 метров, тоннель продолжается полого вниз. Становится некомфортно при мысли о том, что на обратном пути снова надо лезть в узость, разворачиваюсь не по третям, а просто по ощущениям.
Неожиданно легко всплываю в узости, только последние 20 см даются со скрипом. На поверхности радостные эмоции по случаю открытия нового перспективного источника. И сразу идеи: как, в какой конфигурации, с какими газами нырять дальше? Откладываем следующее погружение на несколько дней для детальной подготовки…
В один из дней поехали в отдаленный уголок Абхазии – деревню Хабю, где осталось 3 жилых дома, но есть несколько известных источников. Нас интересует один – Черная Вода. Машина Важинского сегодня отдыхает по причине отсутствия в Абхазии бензина – какой-то локальный топливный кризис. Солярки тоже нет, однако Гурам находит резерв в местной воинской части, где прямо из бочки ведрами нам заливают ее в бак нашего минивэна (боимся за двигатель, но больше ехать не на чем). Спустя 2 часа автобусик бороздит крутой горный серпантин и в итоге застревает прямо на дороге, зацепившись картером заднего моста за камень. Через 10 минут навстречу мчится (именно так тут и ездят по таким дорогам: зачем тормоза-то палить?) УАЗик. Водитель оказывается троюродным братом Гурама, его распланированный день меняется на незапланированные приключения с какими-то незнакомыми странными людьми с подозрительными целями. Машину снимают с камня, и через полчаса мы уже спускаемся пешком к реке с нашими новыми проводниками. Оцениваю, что без них первый день ушел бы просто на поиск этого спуска и самого источника, ибо имевшееся у нас описание пути отличалось крайней аскетичностью.
Источник Черная Вода – правый приток реки Аапста, расход около 300 л/сек. Нырял в него, конечно же, Петр Миненков в 1991 году. Прошел Петр 250 метров сифона при практически полном отсутствии видимости (менее метра) и достиг глубины 31 м. Дальнейшим исследованиям помешала война в Абхазии, когда все экспедиции были свернуты почти на 10 лет…
Осматриваем подходы. В общем, по-божески – пройти 500 метров по тропе, затем перейти реку по колено вброд, затем подняться 15 метров по вертикальной деревянной лестнице, у которой все время отваливаются перекладины, еще метров 100 по бурелому – и вуаля! Под красивой красноватой скалой – источник, темнеющий бездной неизвестности. Решаем, что у нас на него только один день, и нужно потратить время максимально эффективно. «Отвечать будет Алексей Важинский, время пошло…»
Около двух часов уходит на заброску комплекта снаряжения к входу. Леша идет с ребризером за спиной, два баллона (10 и 12 литров) – сбоку, на аварийный случай. Зрители садятся в три ряда на камнях у источника, особо приближенные «подносят патроны». Рядом невозмутимо курит Гурам с АКМ на плече. На всякий случай, места здесь дикие, медведи шатаются…
Неплановые проблемы с ребризером (почему-то стравил баллон с кислородом), замена баллона. Через полтора часа Леша возвращается, прошел 300 метров сифона, дошел до крайней точки Миненкова и прошел дальше. В руке мотня старого ходовика, обрывки которого собирал по всему сифону. Теперь до дальней точки проложен новый ходовик, все снято на видео. Оказалось, что Миненков дошел до перегиба сифона (но не понял этого в мутной воде), затем идет всплытие до отметки -18 метров, где Важинский завязал ходовик и повернул назад. Продолжение открыто, в следующей экспедиции будем нырять дальше.
А пока у нас остается два больших объекта и множество мелких для разведки. На следующий день мы выдвигаемся на Гегский водопад.
Гегский водопад – один из известнейших в Абхазии. Знаменит он и тем, что здесь снимали сцену схватки с профессором Мориарти из «Приключений Шерлока Холмса». Красноярцы ныряли здесь десяток лет назад, но далеко пройти не смогли – ходовик выдавался с поверхности и зацепился недалеко от входа в сифон.
Местные предприниматели построили две дороги от Рицинского шоссе до водопада, караваны УАЗиков с туристами курсируют с частотой поездов московского метро. Дорога с такими колдобинами, что наш минивэн отказывается туда ехать; оставляем его на развилке и берем в помощь УАЗик за приличные деньги.
И вот мы стоим перед водопадом и думаем, как, собственно, в него нырять-то? На высоте 55 метров от земли из отвесной скалы вылетает струя воды и падает в озеро.
Так и так осмыслив увиденное, начинаем штурм непреодолимой преграды. Сережа Ляховец делает восхождение в своем стиле, т.е. непонятно как. Я не скалолаз, но все-таки регулярно лазаю по стенам и не могу понять, как можно забивать в стену шлямбурный крюк в таком месте, где я могу с трудом висеть только на всех четырех точках.
Тем не менее, через 3 часа мы оказываемся у входа в пещеру, из которой вырывается поток воды. Для наших друзей внизу тоже много работы: нужно отгонять туристов, которые норовят залезть прямо под веревку на радость падающим вниз камням.
Ляховец лезет в пещеру, пока я сооружаю перила у входа. Возвращается через 50 минут, подозрительно мокрый и сообщает, что ход идет широкий – в среднем метра 4. Потом сообщает, что ход имеет и неприятную особенность – низкий, часто всего полметра, идет круто вверх, и навстречу течет река. М-да, пещера для борьбы, заброска явно затмит Глубокий Яр.
Еще один день на преведение навески в безопасное состояние для группового подъема, и мы начинаем штурм. На этот раз нырять буду я, берем два баллона по 7 литров, стандартный набор снаряжения, каждый из пяти человек тащит по транспортному мешку. Час подъема на стену, два часа ползания по пещере навстречу реке по низким щелям – и мы у сифона. Красивейший сифон – фантастическая видимость около 20 метров, чуть зеленоватая вода. Прямо чувствую, что остальные мне завидуют, такая красота!
Погружаюсь, никаких следов предыдущих экспедиций нет, вокруг совершенно девственный камень. Весь сифон – наклонная щель размерами примерно 1 x8 метров, в которой нужно выбирать оптимальное место для прохода. В 40 метрах от входа пролезаю совсем уж неприятное для заспинной подвески место – практически на выдохе. Дальше опять широко, дохожу до глубины 26 метров: галечное дно, щель начинает подниматься вверх. Постоянно нужно привязывать ходовик, иначе он норовит уползти в узкое место щели. Если поднимется муть, это сильно усложнит жизнь подводника. Размотав около 70 метров, закрепляю ходовик и возвращаюсь – где-то по костюму затекаю, становится очень холодно. Неожиданно не могу пройти щель, которую до этого легко проскочил. Пробую на спине, потом ногами вперед, на выдохе – никак.
Становится совсем холодно, да и грустно: уже 12 минут борюсь в 40 метрах от входа, пройти не удается. С трудом выползаю назад, в широкое место и снимаю аппарат (вспомнил тут хорошим словом Артура Залогу, икнул, наверное, у себя в Египте дедушка отечественного технодайвинга). Со спаркой в руке узость пролетаю пулей, по пути обещая себе усерднее осваивать сайд-маунт. Товарищи у сифона тоже изрядно подмерзли, вода 6 градусов, в пещере не теплее. Но как же замерз я, даже вспоминать не хочется: зуб на зуб не попадает, в костюме плещется пара литров холодной воды. Сифон пройден на 70/-26 метров – и вовсе не кончился, нужно работать дальше! Но это задача следующей экспедиции, наша цель – всего лишь разведка.
Выползаем из пещеры, спускаемся вниз по стене – нас уже ждут в апацхе (кафе в национальном стиле) наш водитель, начальник апацхи, еще какие-то люди. Часа два пьем вино и чачу, потом с песнями и плясками едем вниз ввосьмером на УАЗике с пьяным водителем и неработающими тормозами. Видимо, за проявленный героизм за три дня челночных поездок с нас берут только половину платы за УАЗики, а может потому, что пьяный водитель оказался родственником Гурама.
ЧАЙ, КОФЕ И ВИНО
Поиск новых источников в Абхазии требует особенного подхода. Не нужно изучать карты, геологические схемы, спутниковые снимки или прочесывать окрестности. Нужно иметь прицепную печень и желание разговаривать. Все новые источники были найдены нами именно таким образом – за рюмкой чая с местными жителями. Особенно запомнился человек по имени Баграт из деревни Блабурхва. Практически у него во дворе мы обнаружили вполне нырябельный источник, из которого снабжалась водой часть деревни.
Первая реакция Баграта была – «туда нельзя нырять, вода будет мутная». Но затем в процессе переговоров выяснилось, что нырять просто надо ночью – ночью не видно, мутная вода в кране или нет. И вообще незачем ночью кран открывать. А не зайдете на чашечку кофе?
Не буду описывать гостеприимство абхазцев – оно непередаваемо. Из пяти человек у нас двое не пили совсем (ну вот совсем), один почти не употреблял, один был водителем, лишь Андрей Рянский мог защитить честь коллектива. Но уже через полчаса (после четвертого тоста–который–нельзя–не–выпить–потому–что…) всем наливали равномерно, никакой возможности отказываться не предоставлялось. Юле в виде исключения наливают водки вдвое меньше – она за рулем. Пароль на дороге, если остановит ГАИ, – «были у Баграта». Баграт – директор школы, очень уважаемый человек.
АМРА ОЗНАЧАЕТ СОЛНЦЕ
Вернулись мы напоследок и к источнику возле Голубого озера, больно уж манил к себе этот непройденный туннель.
Погружение готовили два дня. Завал на дне гротика никакому разбору не подлежит: камни большие, да и страшно – а вдруг рухнет? Щель вроде проходима, будем отрабатывать специальную тактику. Делаем «технологическое» погружение на 6 метров с целью проверить, как мы сможем протащить туда и обратно все снаряжение по частям. Выяснилось – вполне сможем, можно переходить к следующему этапу.
Ныряем вдвоем с Юлей Савенко. Конфигурация «баллоны на тесемках», пролезаем в узость между камней, я стою на глубине 6 метров, Юля – выше. С поверхности товарищи передают баллоны с тримиксом, нитроксом, кислородом, подвески, ласты, катушки. Юлька проталкивает это мне вниз. Раскладываем все барахло на дне туннеля и начинаем одеваться. 15 минут кувыркания – и мы как настоящие технодайверы – со спарками (тримикс 21/35), стейджами (ЕАN50) и кучей положенных «мурмулей» на D-кольцах.
Идем в два этажа – я по ходовику, а Юля по потолку в пределах видимости осматривает его на предмет ответвлений. Доходим до конца моего ходовика, подвязываюсь к нему. Через десять метров понимаю, что мы на перегибе – дальше туннель круто поднимается вверх, наибольшая глубина 41 метр. Всплываем до -30 метров, привязываемся, так как заранее договорились, что в случае перегиба всплывать не будем: нет запаса газов на две декомпрессии. Казалось бы, прошли немного, а погружение заняло больше часа, да еще обратное проталкивание всего барахла через узость. Но – новая пещера, красивая и большая! По согласованию с местными жителями, она получает название Амра. По-абхазски это означает «солнце».
Через 10 лет здесь будет город-сад… Если спелеоподводные исследования пойдут дальше такими темпами – Абхазия станет меккой пещерных погружений на территории exUSSR. Я в этом уверен!
Мы начинаем путь домой, прощаясь с этой страной до следующей поездки и следующих открытий.