Кольца Лиинахамари? Нет, не слышал. Летающие тарелки? Тоже не очень-то верю. Да и какая связь с дайвингом? Хотя найти у бетонных монолитов подводную часть — пожалуй, тянет на сенсацию.
Это всё Юрий Корольков из «Студии Дайвинга». Он нашёл слова и намёки, которые обещали не просто заезд на Баренцево море, а комплексную программу с первооткрывательским уклоном. Уж кому как не ему знать: десять лет флотской службы как раз в тех местах! Да и Алексей Ливанс, отец-основатель DiverSea — большой знаток своего дела и своей акватории, где каждый год случаются открытия.
Карта доступных отечественному дайверу акваторий нынче скукожилась, и Баренцево море теперь стоит в полный рост, куда там Египту или Мальдивам! А дайверский форпост в этом суровом краю — дайв-центр DiverSea, давний партнёр «Предельной Глубины» и постоянный участник Moscow Dive Show. Кажется, все там уже побывали, пора и мне. Да и уже само название Лиинахамари — как певучее скандинавское заклинание, так и слышится то вой ветров, то грозный плеск штормового прибоя о скалы, то диетическое рыбное филе под острым финским ножом. А что упрятано во чреве гор — то вообще неведомо. Короче, надо лететь! Или не лететь?
Казалось бы: слетать в Мурманск — раз плюнуть! Полтора часа в воздухе — и здравствуй, Заполярье! Но если без шапкозакидательства, то ведь отбой тревоги ещё не просигналили. А я вообще в группе риска по возрасту, и пару месяцев как тихо самоизолировался на даче, работаю дистанционно — а тут надо не просто высунуть нос из берлоги, а окунуться в самую толпу! Сперва аэропорт, потом самолёт, потом опять аэропорт — и через неделю всё в обратном порядке. Кругом кондиционеры, тяжёлое дыхание пассажиропотока и драматическое сокращение дистанции. Нет, это мне сейчас вообще не годится. И что теперь, так и куковать дома?
Но Юрий Корольков умеет делать предложения, от которых никак не отказаться: давай, говорит, на нашей машине и поедем! А что: две тысячи километров в приятной семейной компании, по дороге две ночёвки… Допустим. Ну а в самом Лиинахамари — как самоизолироваться?
Юрий терпеливо разъяснил, что посёлок Лиинахамари самоизолировался от остального мира давно и надёжно — причём во всех смыслах, не только в санитарно-эпидемиологическом. Местность та легла в нерушимые пределы отечества исторически относительно недавно, по итогам Второй мировой, и до недавних пор была напрочь засекречена, да и поныне там строгий погранрежим. До Норвегии пешком дойти можно, не шутки. Причём норвежский гость, если когда и водился в тех краях, то тоже сейчас невыездной (или невъездной), так что уединения не нарушит. А Наталья Семенкова добавляет, что заветный пропуск в погранзону без свежей медсправки об отсутствии вируса не получить, так что по всем пунктам в Лиинахамари герметично и стерильно.
Вот это по мне. Две недели сборов и формальностей — и вот уже набитый снарягой и багажом внедорожник катит прочь из масочно-перчаточной столицы. Машина, как и положено всему дайверскому, чёрная. Подмосковье позади, впереди бескрайний Север. Да вот он уже, буквально за поворотом. Еле успели отметиться у памятного знака на географическом полярном круге, по касательной задели деловитый Мурманск, где полярным днём каждый световой час на счету, промчались по федеральной трассе, которая извилисто выводит на норвежскую границу, свернули на неприметный съезд — и предъявили себя военному блокпосту. К баулам и рюкзакам вопросов нет: дайвер здесь частый гость, багажные излишества уже не вводят бдительных караульных в недоумение. Списки и номера сверены без расспросов о цели визита. Беззвучно поднимается шлагбаум, и по неожиданно приличной дороге заезжаем в город-призрак, точнее, в призрачный посёлок городского типа.
Не то чтоб он был совсем нежилой. Но корпуса с пустыми окнами — не просто заметная часть картины, а вообще фон, на котором есть редкие живые детали.
Лирическое отступление. Ни одного дня не жалел, что посвятил жизнь газетному делу. Журфак внушает: чтобы писать — надо читать! То есть готовиться к освещению темы. Иногда это получается сделать ещё до выезда. Но многолетняя репортёрская тренировка позволяет читать и писать на ходу, в том числе и в машине. Потому что нельзя же всё время отвлекать водителя разговорами! Что я читаю? Изучаю источники. А они бывают разные, в том числе и недостоверные. Журналистов учат отличать факты от мнений. Но даже в самом абсурдном изложении можно отыскать подсказку, как взглянуть на предмет с новой стороны.
И вот что, например, вычитал. На Кольском, на самой северной окраине европейского театра военных действий, где масштаб сухопутных операций был скромнее, чем в центре Европы, тихо ковалось супероружие. Инфа сто процентов. Аргументов в пользу этого масса: в Норвегии дейтериевую тяжёлую воду гнали? Гнали. Из водорода якобы для азотных сельхозудобрений. Если б британские диверсанты ту гидроэлектростанцию в Веморке не подорвали, то лучше и не думать, что бы было. Веморк на юге Норвегии, а Лиинахамари на севере? Это для маскировки. Здесь все скалы насквозь пробуравлены и забетонированы. Сверху артиллерийские башни и укреплённые позиции? Тоже для маскировки. Надо заглянуть глубже, там точно что-то есть. Если не под горой, то под водой уж точно. Причём оружие возмездия в виде обычных ракет — это ещё куда ни шло. Тут дело посерьёзнее: боевые летающие тарелки! Их ведь, в отличие от ракет и самолётовснарядов, так и не нашли — ни на базе Пенемюнде, ни в секретном бункере, ни даже в Антарктиде. Значит, они точно здесь. Железная логика.
У меня было большое преимущество перед авторами этих убедительных выкладок: во‑первых, они работают по кабинетам и диванам, а я как-никак на передовой, на натуре. Вот они, скалы! И вот они, фьорды. А во‑вторых — я сейчас полезу под воду. Туда передовая конспирологическая мысль пока не вполне простёрлась, и ещё возможны открытия, которые пойдут на корм троллям. Не норвежским, а отечественным, сетевым. Но одно можно уже сейчас сказать точно: сюда они ни в жизнь не доберутся. А я уже здесь.
Жилая, живая часть Лиинахамари бесшовно граничит с нежилой и неживой. Алексей Ливанс размещает гостей дайв-центра DiverSea в бывших квартирах бывшего жилого дома, который в эпоху высокой флотской боеготовности служил офицерам-подводникам общагой. На сегодня дайверским хозяйством обжито три или четыре этажа одного из подъездов и половина цокольной части, где были просторные советские магазины — а дом пятиэтажный, трёхподъездный! Есть куда расти. Из восьми тысяч населения на пике холодной войны (ой, не секретная ли это информация? ) — нынче едва наберётся четыреста душ. По месту жительства убывших — вакуум. Пустые окна, брошенные помещения и целые строения. DiverSea — почти градообразующее предприятие: созданы квалифицированные рабочие места, что для Заполярья бесценно. Настоящая индустрия гостеприимства! С поправкой на масштаб, суровую природу и повышенную душевность.
Встречают по-домашнему: запахами. На камбузе (язык не повернётся назвать это кухней) гремят объёмистой посудой ловкие поварихи. Меню крепкое, без ресторанных изысков, чай не в столицах: по-общепитовски простое и по-санаторному калорийное. Рыба есть всегда: море-то буквально за порогом! А над барной стойкой возвышается пивной кран: на Мурмане отлично освоили крафтовый бизнес. Гости съехались — кто поездом, кто самолётом (вот ведь отчаянные люди), а кто, как и я, на машинах. Расселись за большим столом, выдохнули, вздрогнули. Столов два: потому что два дайв-бота. Наш стол побольше: наш большой бот называется «Штиль». Познакомились, кто ещё не знаком, и теперь все дружим. Но отбой строго по распорядку: наутро надо быть в форме.
До причала, где стоят боты, пешком не дойти, тем более со снарягой. Дайверов возят большим минибасом, а кто-то даже ездит сразу на своей машине. Тот же, кстати, минибас осуществляет трансфер гостей с вокзала и из аэропорта — но можно заказать обычное мурманское такси, мобильное приложение работает. Езды от жилья до воды всего минут пять, и по дороге во всей красе городские пейзажи, медленно, но верно поглощаемые всесильной природой. Недосмотрели за строением год-другой (а то и все десятьдвадцать) — глядишь, а оно уже и не строение, и даже не руина, а часть ландшафта. Штукатурка и кирпич перетираются в пыль чуть быстрее, бетон железо чуть медленнее, но неизбежный итог один, сопротивление бессмысленно.
Красавец «Штиль» покачивается у дощатого причала с огромными резиновыми кабестанами, рядом его безымянный младший брат. А на прибрежной мели в паре сотен метров — бот предыдущего поколения. Когда с него снимут всё потенциально полезное, он, возможно, станет новым рэком. Хотя и старых в домашней акватории Лиинахамари хоть отбавляй.
«Штиль», как и всякое почти судно в тех краях, имеет богатый послужной список. Вроде как был он на подхвате в бригаде подводных лодок. Алексей Ливанс, успешный мурманский отельер и отец-основатель DiverSea, железной рукой вернул катер из почётной отставки, поставил в строй, дооснастил под дайверские нужды, не забыв и про сушку вечно мокрого и холодного. Ещё чуть тюнинга и апгрейда — и можно будет ходить на мини-сафари с несколькими ночёвками на борту. Подводная общественность ждёт с нетерпением. А пока это дейлибот, берущий на борт два десятка дайверов и недайверов. Чуть ржавый, чуть битый, но надёжный, солидный и гостеприимный. То есть гостеприимный он не сам по себе, а благодаря вышколенной команде. Дайвер на борту «Штиля», да и в целом в пространстве DiverSea, окружён чутким вниманием и деятельной заботой. Всё по делу: где помощь нужна, там она уже и ждёт. Застегнуть молнию, влезть в лямки, пристыковать перчатки, надеть ласты, дойти до воды или до зодиака — и потом всё в обратном порядке. Плюс ещё манипуляции с фотокомплектом — ведь снимает здесь каждый второй! А брифинги капитана Евгения, которого Алексей буквально вырастил, — вообще поэзия. Вот везде бы так, и не только в отечественных водах.
Нет, это отнюдь не первый мой заезд на Баренцуху, как его (или её) фамильярно называют в дайверских кругах. Плавали, знаем. Застал и времена не вполне лицензионного лова, когда безответственные юридические и физические лица хищнически добывали привнесённого сюда краба. История того крабьего эксперимента рассказана не раз, отмечу лишь, что на северных харчах краб разъелся и по телесным кондициям зримо превосходит камчатского аборигена, хотя биологический вид вроде пока один и тот же: Paralithodes camtschaticus. Как и вкус.
По нынешним порядкам краба на Баренцевом море есть можно только глазами. И крабы, похоже, в курсе. С самого первого погружения осмелевшие крабы лезли позировать, отнюдь не торопясь драпать, а скорость включать они ещё как умеют! Правильно, товарищи членистоногие (или как вас там): не надо бояться человека с фоторужьём! Клешни кверху — не сигнал опасности, а приветствие. Вот только целоваться не надо лезть: на брудершафт вроде не пили. Один такой любвеобильный краб пошёл на меня в атаку, не давая сделать кадр: пришлось какое-то расстояние отступать задним ходом, заодно и попрактиковался.
Дейли-дайвинг в холодной воде организован отнюдь не по тропическим лекалам, когда между первым и вторым перерывчика едва хватает рассытиться. Нет! Тут после первого дайва не просто полное разоблачение и частичная сушка, а ещё и высадка на берег, причём двух-трёхчасовая, без спешки, но и не без приключений.
Зодиак десантирует переодетых дайверов на прибрежные камни в подходящем месте, и вот мы уже скачем по скальным обломкам в предвкушении открытий. И в первый, и во второй день встречаются короткие тоннельчики, идущие к обычными огневым точкам, ничего выдающегося. Но на третий день на полуострове Немецком (хотя название это вообще про других немцев и со свежей военной историей никак не связано) Юрий Корольков показал уже настоящий лабиринт, который, петляя, выводит в идеально круглый зал с мощной машинерией, уходящей куда-то вверх: то ли стимпанк, то ли бобур, но весьма впечатляюще. Когда из мрачных недр выбрались на вершину той возвышенности — то увидели остов пары корабельных пушек немыслимого для сухопутного глаза калибра: диаметр ствола почти полметра, толщина стенок — сантиметров пятнадцать. Причём один ствол был зачем-то отпилен и валяется рядом. Сдвинуть его даже на миллиметр с места не получилось, так что как собирались его унести — загадка. А подземная машинная часть была, судя по всему, самозарядным механизмом: на боевых кораблях орудийные башни так и устроены. Но вот форма пушечного пьедестала вызвала всеобщее недоумение: октагон, посаженный на квадратную плиту! И это совсем не та форма, какая присуща тем самым кольцам. Нет, не тянут бетонные кольца на недостроенные доты! А вот на посадочно-пусковые доки для летающих тарелок — очень даже: тарелка ведь круглая, а отнюдь не восьмиугольная, это-то уж совершенно очевидно.
Да, к кольцам тоже съездили, чтоб не питаться слухами. И подтвердилось: кольца те идеально круглы. И частично затоплены. Морская это вода или дождевая — не сумели установить. И нырять тоже не стали: технически не были готовы, хотя морально — более чем! А ведь если в вековой каменной толще спрятан целый секретный завод по линии супероружия — то скрытно снабжать его могли, например, подлодки, которые заходили прямо в пещерные ходы на глубине. Кто первый те ходы пронырнёт — войдёт в историю.
Береговая линия фьорда, где стоит Лиинахамари — это не один десяток километров, если не сотня или две. И если каждая группа, которые тут сменяются в недельном такте, возьмётся обнырять один стометровый отрезок, то искомое доказательство найдётся через каких-то двадцать лет регулярных погружений. Срок реальный, цель вдохновляющая, так что дело за малым. А пока идёт разбивка берега на участки — есть более доступные объекты, и ничуть не менее исторические, причём буквально под носом.
В бухте Амбарной покоится рэк, известный как «Печора» — плавбаза, доставшаяся Северному флоту по репарации, то есть по сути военный трофей. Судно довольно известное, историческое: выпущена в продажу даже его сувенирная модель в масштабе 1/1250 под исходным именем Otto Wuensche. Палуба рэка на 45 метрах, это уже никак не рекреационный дайвинг, тем более в холодной воде. Но метрах на тридцати пяти можно рассмотреть вершину мачты с площадками вперёдсмотрящих и прожекторами, а при удачном прозраке и что-то глубже разглядеть.
Да, с прозраком повезло, это ясно буквально с первых секунд. Вода 8 градусов, комфорт на уровне: для сухаря FrogMan с фирменной поддёвой от Сергея Горпинюка это вообще не проблема. Спуск по фалу до мачты занимает пару минут. Вершина мачты сплошь в губках, мидиях, водорослях. И с этой точки открывается величественная панорама палубных надстроек — почти до самого носа. Леера смотровых мостиков наполовину съедены коррозией. Ещё чуть глубже — тот самый прожектор. Стоп, дальше не надо! Каждый кадр на счету, чтоб не пересидеть на глубине. Всё, теперь медленное всплытие, строго по плану. И только уже на шести метрах, когда сложил камеру и неспешно прокручиваю мысленно всё увиденное — возникает внезапно вопрос: так, а что это такое было там внизу вот буквально рядом с рэком — такое большое, тёмное, напоминающее разинутую беззубую пасть? Борт другого корабля? Запросто. Хотя рэку в акватории Лиинахамари трудно затеряться. Тень от подводной скалы? Нет, это не тропическое мелководье, чтоб солнце так контрастно светило на такой глубине. Остаётся одно: вход в подводную пещеру! А бывшая германская плавбаза его как раз и загораживает от постороннего глаза, иначе зачем её именно здесь было топить!
Актуальное расписание путешествий с командой Предельной Глубины здесь travel.pglubina.ru. В начале июня 2023 года состоится экспедиционный круиз из Белого в Баренцево море. Подробности здесь travel.pglubina.ru/krab
НОМЕР ЦЕЛИКОМ НА ЦИФРОВЫХ ПЛАТФОРМАХ:
