Закругляется двенадцатый год журнальной эры, половину этого времени работаю здесь редактором, и как начал тогда подписывать мейлы «новый главред ПГ» – так и продолжаю по инерции. Потому что кто же захочет из нового редактора вдруг сделаться старым. На инерции, однако, далеко не уедешь, глубоко не нырнёшь. И либо надо дать Боливару хлыста и взять курс на перемены, либо они сами проедут чугунным катком, смешав тебя с пейзажем, только жди. Да ты и так уже моховой бородой порос, от пня не отличить. Дети меж тем поумнели и уже не очень верят в Санта-Клауса. Не пора ли подумать, как оставить о себе добрую память? И какую именно? Чтоб Санта не только с подарками отождествлялся и с проверкой хорошего поведения по предлинному чек-листу. Вот у Оле Лукойе был, по его собственному заявлению, брат, который приходил только в самом крайнем случае. А старик Санта трудится один, на подхвате никого, новогодний чёс, некогда спичкой чиркнуть. Сани, олени, джингл-беллс. На износ работает. Годы-то уже не те, хоть и новые всё время.
Вот он оттрубил, отбарабанил, зажёг последнюю ёлку, встряхнул пыльный мешок, присел в сугроб охладиться. Закурил трубку мира, сощурился на Полярную звезду. Ещё минута – и новый, новёхонький, с еловой иголочки год, только что вынутый из подарочной упаковки, начнёт стареть, деревенеть, изнашиваться, протираться на сгибах, и еле потом дотянет до боя курантов. Сколько он их уже повидал таких.
И тут я отряхиваюсь от снега, встаю из-за письменного стола, прокашливаюсь и говорю. Ну или нет, это всё как бы мысленно происходит, не взаправду.
У меня есть для него подарок. Я зову его нырнуть. Вот прямо сразу после двенадцатого удара, не дожидаясь первого тоста. Без искусственных ёлочек на кафельном дне, без неуклюжей подводной откупорки шампанского, какого не жалко. Без ничего. Только ты и я. Давай уже на «ты». Скажи, ты меня уважаешь, Коля?
PS: Селфи Злого Санты снято в Акабе на новом рэке Hercules C-130 на камеру Olympus Tough TG-Tracker, глубина 5 метров, естественный свет.