Из тихих зимних занятий на первом месте сон, на втором бесконтрольные траты, на третьем нарушение привычного меню вплоть до сотрясения основ самой пирамиды питания. Везучий дайвер умеет соединить все три, ловко жонглируя ими под низким январским солнцем. Вот он с посадочным в зубах и с полными руками необязательных беспошлинных покупок втиснулся в кондиционируемый фюзеляж, а вот он скинул бельё с начёсом и войлочную обувь, вспорхнул легкопёрой птицей на корму эмалированной яхты, продегустировал обильный стол и переливчатый бар, отключил неуместные гаджеты и улёгся вздремнуть под салатный лист в лиловом соусе полуденной тени. Зима – сон, она где-то там, в пяти часах лёта, но если во сне и летать, то куда-нибудь в другую сторону. Где негасимые светила на чистом галактическом водороде и где нет подзарядки на USB.
В одном из этих послеобеденных снов парю в толще, сходящейся в мутную синь. Сон в цвете – сон в руку, рука пуста, между пальцев фирменные перепонки, в контуре тёплый кислородный коктейль, пузыри отливают самоварным золотом, и модные рыбы глотают их на лету для разбавления крови и ускорения метаболизма. Выбираю из косяка дюжину случайных сардин и мысленно отправляю на каменноугольный гриль с перцовым маслом, с имбирным лимоном, под присвист боцманской дудки. Вскрываю острым взглядом замшелую устрицу и нанизываю мякоть на воображаемую короткозубую вилку. Разделываю замаскированного осьминога на имажинарное сашими. Неслышно вдыхаю невидимый планктон и розоватый криль. А крупный торопливый тунец уже и без посторонней помощи с готовностью предстаёт разъятым на филе и требуху, сохраняя обтекаемый внешний контрур только разве что силой захребетного инстинкта. Сколько пищи для ума! И вся будет в свой черёд съедена – и запита. Кругом вода.
Чтобы цветное широкоэкранное видение не пропадало и не обрывалось на саспенсе, обедать надо раза три в день. И реже пробуждаться, разве что к ужину.
Посплю ещё чуть: после расточительного переедания полезно примириться с мировой энтропией. Время есть, зима только-только встала во весь ледяной рост. Проснусь голодным и стройным, с горящим глазом и с твёрдой рукой. И пусть тогда вода меня примет. Но не раньше.
PS: Я по-прежнему (и всё твёрже) против развлекательной эксплуатации китообразных в неволе и против коммерческого китобойного промысла. Carthago delenda est.