Настоящее лето наступает после солнцестояния, а до него день, лист, злак идёт в рост под метроном майского дождя, пока шагреневая ночь нервно втягивает засвеченные щупальца и уступает по четверть часа сумерек в неделю. Чуть выше по широте, и вот уже закатный помпадур бесшовно разливается рассветным амарантом, а светила разоружают глаз и смотрят на космос свысока. Кто приучен к темноте, повышает себе давление, подгоняет чернильное облачение, сверяется с секундомером, чтоб не окаменеть на бегу прямо на восходе, когда первый луч полоснёт по всему полуживому.
Тихо спустился, присел на камень, разрезал карманным ножом мелководье, не потревожив наливистой глади. Прихватил зубами чёрный воздух, шевельнул чёрным подводным крылом, ушёл под радар, только его и видели. То ли зажёгся беззвучно фонарь с торфяным отливом, то ли отразился в случайном зеркальном боку. Ждать час, считать по три звезды в секунду, неба не хватит.
Но он не один такой, зайдут в воду беззвучно, кто с лодочных мостков, кто с пляжа, кто через ручей, расползутся по дну, распластаются, расставят свет, покажут пальцами друг другу бублик, и снова каждый в свой тёмный угол, сухой, с нарукавниками и скоросшивателем. Алло? Нет, он в отпуске. Ныряет, трубку не берёт.
Всё, вода пуста, в толще никого, затянулась ряска. Теперь они на берегу, в кругу, спиной к ночи, торопят время, перебирают слова, заклинают жар, синхронно переводят с языков пламени. Есть ли жизнь на Марсе – или хотя бы вода, скоро всех очипуют, сочтут поголовно, определят в десятки, сотни, тыщи, во тьмы-тьмущие, а вот ещё был случай, сам не видел, но люди брали, хвалили, а если не распаковал и не скомкал чек, то беги сдавай обратно, обязаны принять. Летняя, короткая, вполголоса, не чокаясь. Отбежал в кусты, опёрся об ось, завалил горизонт. Вернулся, вместо дыма стена, трава по пояс, поезд ушёл, купе заперто на трёхгранный ключ, и некуда прилечь в узком коммунальном коридоре. Вырвались на пару дней, пересидели за разговорами, промочили жабры, теперь счёт на блюдечке – и до скорого, следующая сортировочная, конечная.
Общими усилиями дотолкали солнце до середины, подналегли в окончательном порыве, и вот оно уже покатилось под гору, остывая от встречного ветра. Плюхнется в воду со всего размаху, и быть снова зиме. Вот так упадёт звезда – и собьёт со счёта.