Лето, река. Сколько лет – и сколько рек. Нельзя дважды ни туда, ни туда. А если долго, много лет, то непременно проплывёт. Московское лето – оно имени реки, а не города: не как канал имени Москвы и не как одноимённые речные трамваи, отличаемые только по номеру при одинаковой трафаретной Москве на борту. Москва – первый домашний водоём москвича. Но нет: кажется, первым был фонтан на Соколе.
Сказочная середина семидесятых, ослепительный дошкольный июнь, цветная плёнка беспомощна против натуральной синевы. Район непыльно зелен, опаловые кубки плафонов торчат на чугунных кронштейнах, посаженных на обелиски. В асфальте следы шпилек, каштаны доцветают перевёрнутыми картинными свечками. Укрывистая тень с землистым запахом недавнего полива. В автоматах газировка, в трёх киосках газеты, табак, мороженое. Липкие медяки. Фруктовое по семь, стаканчик-кораблик. Чтобы через клумбу выйти к полированному гранитному валу, надо наступить на люк. Чугунный цветок отключён, на тихой поверхности бумажная флотилия. Вот-вот дотянусь до ближайшего – и стану адмиралом, не меньше.
Волны смыкаются поверх стриженой головы замедленно и с неохотой. Да, чуть застоявшаяся фонтанная вода жёлто-зелёная на просвет. В окне Снелла на секунду вся круглая чаша, вся площадка со скамейками, голубями, урнами. Фотография ещё не изобретена. Первое всплытие. Глубина по шею, скользкое дно, тяжёлая одежда. Мокрые следы, чавканье в сандалиях. Мама накидывает на сына пончо и без слов тянет домой, успевая свободной рукой толкать по зебре коляску с бессловесной пока младшей сестрицей. У коляски белые резиновые шины. В подъезде прохлада и эхо. На другой день – первое занятие в плавательной секции. Кафель, резиновая шапочка, хлорка. Перемена участи. Кому суждено, тот не утонет.
И вот потом уже летняя Москва-река, впитываемая размеренно, с дачных верховий. Смотрю из-под пластмассового козырька на вихрящийся поток, на левый берег, выворачивающий из-за далёкого поворота и убегающий в камыш. Переплыть и вернуться обратно, дрейфуя полверсты по течению. Пощупать на стремнине зернистое песчаное дно. Выбраться на траву через малышовую купальню. Твердь под ногами, конец путешествия. Махровая простыня, мятый бутерброд, китайский термос с оленями или ирисами.
Зачёт сдан, плавучесть доказана, и можно с дедушкой на пляж у метромоста. Догрести до настоящего белого буя. Помахать разомлевшему спасателю. Москва пришла к Москве, разоблачилась, разлеглась. За вечерней газетой идти полчаса по тропинке через Андреевский овраг, мимо Нескучного и до самого Парка культуры. Подзатыльник за отлучку без спроса. Кроссворд. Стакан кваса, маленькие кружки все побились. Свободное воскресное метро. Машинный дух из тоннеля. Считать фонари на эскалаторе. Первые тёмные очки, стёкла бутылочно-зелёные, оттенок гуще москворецкого. Обходились малым, ценили имеющееся, не сокрушались по небывшему.
И эта же река с мостов, с набережных, с открытой прогулочной палубы. Сизый дизельный выхлоп. Киевский, Лужники, Крымский мост, Краснохолмский, Устьинский. Открытие Яузы. Осознание воображаемой Неглинки, Таракановки, Ходынки, Сетуни, Сходни. Пионерские пруды в единственном числе. Речной вокзал, Водный стадион. Настоящий прибой, треугольные паруса, подводные крылья, нагретый лимонад. Десять остановок на троллейбусе. Пусть бы уже скорее сентябрь.
И это только часть правды. Мир ещё не сшит в картину, куски подвижны, между ними зазоры, куда безвозвратно утекает вода. Лето учит терпению, молчанию, предвкушению. Река упражняет масштаб, направление, дальность. Но пока без связи друг с другом и в отрыве от точки отсчёта. Взрослому непостижимо, как столько несовместного держится в детском рассудке. Накопление лет питает спасительную забывчивость. Впадение рек наполняет моря, потопы, цунами. Встреча с предначертанием неизбежна, предписана, застолблена. Вот подходящая лодка. Перевозчик неразговорчив, забирает пятак из-под языка, проверяет пустоту глазниц. Отталкивается кипарисовым шестом от причального камня, высматривает во мгле кованую калитку. Время и вода сошлись, стали одним. Слитно текут, согласно поглощают, никогда не перестают. Нельзя дважды, можно только вдоль. А если на тот берег, то в один конец. Оставь надежду. Первые станут последними. Чёрный водоём. Река Лета.