В Лидовке на совхозных полях и в огородах местных жителей иногда попадаются неизвестного происхождения огромные болты, стальные заклепки, куски корабельной обшивки. Находки эти постепенно обросли легендами. Старожилы утверждали, что это обломки одного из боевых кораблей русского флота.
В клуб следопытов, созданный при Дальнегорском краеведческом музее, сигналы об этих находках поступали давно. Краеведы выезжали на место, расспрашивали старожилов, привезли несколько таких находок в музей. Однако никто не смог разгадать тайну корабельных обломков.
Заинтересовался этими находками и член Географического общества СССР, археолог и историк, директор Дальнегорского краеведческого музея В. Татарников. Подогревала интерес первоначальная версия: таинственные находки – это обломки крейсера «Изумруд», взорванного экипажем во времена русско-японской войны, трагическая судьба которого ярко описана в романе «Цусима» А. С. Новиковым-Прибоем.
В. А. Татарников изучил множество документов, прежде чем пришел к окончательному выводу: версия об «Изумруде» ошибочна, загадочные останки принадлежат пароходу «Викинг», погибшему во время шторма в 1906 году. Судно было выброшено на берег в районе с. Каменка. Постепенно море доделало свою разрушительную работу. «Помогли» ему в этом и местные жители, использовавшие обломки парохода для хозяйственных нужд.
Окончательно подтвердил выводы В. А. Татарникова и полученный недавно сборник документов «Краткий военно-географический статистический очерк Уссурийского края. 1901–1911 гг.», составленный В. К. Арсеньевым и изданный в Хабаровске в 1912 году.
Впервые упоминание о пароходе «Викинг» мне попалось на глаза совершенно случайно, когда я, несколько лет назад будучи в гостях у краеведа В. А. Татарникова, просматривал его книгу «Дальнегорск и его окрестности». Там была информация о том, что в конце XIX века недалеко от залива Опричник выскочил на берег торговый пароход «Викинг» под норвежским флагом, также была ссылка на дневники В. К. Арсеньева. А на одной из маршрутных карт, которую Владимир Арсеньев составил во время экспедиции 1906 года, южнее залива Опричник было схематично нарисовано затонувшее судно, и рядом рукой Арсеньева сделана надпись: «Пар. Викинг». В книге «По Уссурийской тайге» в нескольких строках писатель рассказывает о разбившемся пароходе китайского старшины, начальника дружины по борьбе с хунхузами. Но наиболее ценными в историческом плане упоминаниями стали строки из путевого дневника, который Арсеньев вел во время экспедиции 1906 года:
«В фанзе нас встретил какой-то человек с монгольским типом лица, в полукитайской, полурусской одежде. Он назвался гольдом и братом Дерсу. Это оказался сторож с “Викинга”».
«…Для выгрузки товаров с разбитого “Викинга” прибыл пароход “Чифу”, который привез 50 человек японцев рабочих и в их числе 5 водолазов…»
«…китайцы, живущие на р. Тютихэ (р. Рудная, Дальнегорский район) и далее к северу имеют у себя отличную белую крупчатую муку, добытую с разбитого о камни “Викинга”. Во многих фанзах видны вещи, принадлежность составляющие судна».
Я регулярно погружался в тех местах и никогда никаких следов кораблекрушения на суше не видел. Было понятно и другое, что от судна осталось совсем немного, и это немногое скрыто под водой. Татарников тогда предложил поискать останки «Викинга», но суета не позволяла заняться этим целенаправленно.
26 августа 2010 года у меня не было учебных погружений со студентами, и я решил понырять себе в удовольствие: сходить в район залива Опричник и осмотреть места между бухточками Третье и Второе Лангоу. Поисками заниматься я не собирался. Погода способствовала: стоял полный штиль, было тепло, светило солнце, и облака отражались в спокойной воде. Двадцать пять минут перехода на моем катере, и мы с сыном Тимофеем на месте погружения – у южных рифов залива Опричник. Беру фотоаппарат и ухожу под воду.
Здесь есть небольшая пещерка с большим открытым залом на выходе. Глубины – 19–20 метров. Прогулка вдоль рифа, захожу внутрь пещеры и встречаю крупного осьминога, и у меня с ним получается отличная фотосессия. Пробыв под водой около часа, я довольный выхожу на катер. Переходим в район между бухточками Второе и Третье Лангоу и ложимся в дрейф: отдыхаем, небольшой обед с кофе и бутербродами. В это время катер, влекомый морскими течениями предоставлен самому себе, я только контролирую глубину на эхолоте и смотрю, чтобы нас не снесло на рифы. К моменту следующего погружения наш катер оказывается немного южнее места, где я планировал погрузиться снова, и гораздо ближе к рифам. Тимофей предлагает мне перейти мористее, но я, посмотрев глубину высвечиваемую эхолотом, решаю погружаться все-таки здесь. Глубина около 10 метров, причем до рифов было всего метров 20.
Ныряю без фотоаппарата и практически сразу, только погрузив голову в воду, вижу на дне какие-то металлические обломки. Дойдя до них, сразу понимаю, что нашел обломки какого-то судна, и, скорее всего, это и есть тот самый «Викинг» из книги Татарникова. Тут же всплываю и говорю: «Тимон, я нашел пароход “Викинг”, давай фотоаппарат». У сына в глазах восторг и недоверие. Взяв камеру, снова погружаюсь, начинаю планомерный осмотр обломков судна и делаю первые снимки места кораблекрушения. Остатки корпуса расположены практически под прямым углом к береговой черте и начинаются от самого рифа, где глубина всего 6 метров. Значит, судно с полного хода выскочило на берег, а время, люди и зимние шторма завершили его разгром.
Носовая часть мало сохранилась, скалистая порода проступает сквозь то, что осталось от днища. Часть камня более светлая, и он сравнительно легко ломается, а некоторые камни напоминают мешки. Скорее всего, это остатки муки из груза, который был на его борту. Лежат спекшиеся в одну глыбу кирки или мотыги – они, видимо, тоже были в составе груза. Чуть дальше в море – части второго днища с горловинами угольных ям, в которых еще остался каменный уголь. Далее виден фундамент главной машины (он сохранился лучше всего), фрагменты медных трубопроводов. Борта судна упали по обе стороны от корпуса, тут хорошо поработало время и волны. За машинным отделением идет зона практически полных разрушений. Обломки разбросаны на довольно большом расстоянии от основного корпуса. На глубине 14 метров нашел остатки баллера пера руля и обломки ахтерштевня. Винта нет. Его сняли (как и паровую машину) во время разборки судна через год после крушения, если верить информации Арсеньева. Еще глубже лежит швартовный кнехт.
При беглом осмотре остатков корпуса я нахожу обломки керамической посуды (что-то типа пиал с китайскими иероглифами с тыльной стороны), и их довольно много. Попадаются отбитые горлышки бутылок с вином, пробки (их довольно много) напоминают о шампанском. Возможно, это был груз, а может быть вино из представительских запасов. Попадается хорошо сохранившийся кирпич с названием производителя – в те времена пищу готовили на обычных печках, сложенных из кирпича, – совсем как на берегу.
Обломки судна представляют собой искусственный риф, который облюбовали стаи нерестящегося терпуга и восточных ершей. Такого плотного скопления рыбьих стай я в наших местах не припомню. Да и терпуг здесь совершенно непуглив и подпускает на дистанцию вытянутой руки. Осмотрев место кораблекрушения, я поднимаю несколько находок в катер. Сын, посмотрев на артефакты, хочет увидеть все своими глазами, но это уже в другой раз. Сообщаю по мобильнику о находке знакомому репортеру Роме Тарасову с просьбой известить краеведа Татарникова о рэке. Поиск в Интернете информации о пароходе «Викинг» ничего не дал, кроме простого упоминания о катастрофе, произошедшей у наших берегов в далеком 1897 году.
27 августа с утра у меня в гостях В. А. Татарников. Отдаю ему свои находки для изучения. А мы собираемся еще раз посетить место гибели «Викинга» – нами овладела настоящая «рэковая лихорадка». Идем втроем: я, мой сын Тимофей и Руслан Зорин. Я хочу поснимать обломки судна с дайверами. Фотосессия занимает минут двадцать, после этого каждый начинает искать что-нибудь интересное. Под нависающими кусками днища я нахожу осколок донца фарфоровой посудины. Это был какой-то судок с клеймом производителя: изображение якоря, название фирмы Porsgrund и страны Norge. Забегая вперед, скажу, что вечером, набрав в интернет-поисковике это название, я нахожу практически такое же клеймо. Оно совершенно не поменялось за прошедшие сто лет. Эта норвежская фабрика Porsgrund по производству фарфора и фаянса жива и сейчас.
Но вернемся к погружению. Тимофей и Руслан уже поднялась на борт, а я еще продолжал «бродить» среди столетних обломков. И вдруг замечаю букву “К” из латуни, лежащую на борту, хотя вроде 10 минут назад ее здесь не было. С радостью забираю ее и выхожу на поверхность. А уже на катере выясняю, что эту букву в кормовой части нашел Руслан и, не поняв, что это такое, бросил. Объясняю смысл находки ребятам: раньше название парохода изготавливалось из латунных букв и располагалось не только с обоих бортов на баке, но и на корме. Найденная буква “К” (скорее всего, из названия судна) еще раз подтверждает, что мы на верном пути, и пароход, который мы нашли, именно норвежский «Викинг». Место находки буквы говорит, что она, скорее всего, была закреплена на корме. Решаем тщательнее осмотреть район кормы. В ходе последующих погружений мы нашли множество обломков пиал с иероглифами на донце и подняли слиток тяжелого металла с выдавленной надписью BOBBIT. Это действительно оказался сплав боббита – специального мягкого металла, из которого изготавливались дейдвудные подшипники на судне.
1 сентября – очередное погружение на «Викинг». При осмотре грунта в районе кормы я нахожу латунный обломок, торчащий из грунта, – напоминает изображение лап адмиралтейского якоря, а по типу изготовления и размеру похож на ранее найденную букву “К”. А с левого борта в скопления обломков под бимсами палубного набора я нахожу «хранительницу» парохода «Викинг» – восточную зубатку. Ее длина более метра, питается моллюсками, разгрызая их, агрессивна, когда нарушают ее территорию. Мне удается сделать несколько удачных кадров этой редкой для наших вод рыбины, которая скрывается под днищем рэка, где уже никто не потревожит ее покой.
4 сентября – новая серия погружений на «Викинг». И опять удача – я нахожу недостающую латунную часть, ее края в точности совпадают с предыдущим обломком. При сложении их получается перечеркнутая буква «О». Она есть в норвежском алфавите. По всей видимости, эта буква из названия порта приписки судна – типа Тронхейма или Осло. Среди шпангоутов днища нахожу целую пиалу, но она так вросла в металл, что достать ее в целости не представляется возможным – нужно вырубать вместе с металлом. У самого рифа лежит труба якорного клюза, откуда на меня пытается напасть крупный осьминог. Он использует трубу в качестве жилища. После нескольких неудачных попыток атаковать меня, осьминог решает ретироваться, а я делаю неплохой кадр плывущего над обломками судна осьминога. Они встречаются здесь регулярно. Обломки судна, переплетения железа создают идеальные условия для осьминожьих укрытий.
PS: Если попытаться реконструировать это кораблекрушение, то получится следующая картина: судно шло курсом на север и с полного хода выскочило на берег, потеряв в условиях плохой погоды свое местоположение. В конце XIX века определение места судна можно было сделать по солнцу или звездам, если позволяла погода, либо по береговым ориентирам, если они совпадали с тем, что было нанесено на карту. Ну а в условиях тумана можно было полагаться только на счисление своего курса. При плавании в открытом море это было достаточно безопасно, а у скалистых берегов часто заканчивалось катастрофой. Так произошло и в случае с «Викингом».