Второе лицо. Александр Кротков сделал два захода на Симиланы с интервалом в год: и обнаружил два разных архипелага в одном месте.

Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо
Изображение Второе лицо

Первый раз – от курортного безделья, второй раз – на кураже и назло всему. Профи-фотокор Александр Кротков сделал два дайверских захода на Симиланы с интервалом в год: и обнаружил два разных архипелага в одном месте. В утешение за прошлогоднее невезение – новое открытие вдоль и поперёк изнырянной акватории.

Как побывать на сафари и не увидеть главного, но потом собраться и добиться своего? Да: так вышло, что на Симиланы я ездил дважды, но поездки эти столь разительно отличались друг от друга, что порой мне начинает казаться, что первый раз по какой-то нелепой случайности я попал на совсем другие острова – бледную тень настоящих.Никакой мистики: просто мне крупно не повезло с судном и его командой, после чего я вообще зарёкся ездить сюда. Но вовремя передумал и сумел, пусть и со второй попытки, переоткрыть сказочную красоту здешних мест. Эти острова как будто нарочно поставлены для сугубо дайверских целей: жить там негде и незачем, сплошной гранит, в лесах тихо и пусто, пляжи без кабинок, и добраться можно только на дайв-боте.

Делюсь впечатлениями, чтобы предостеречь от ошибок!

ТОЛЬКО САФАРИ!

В начале прошлого февраля я изнывал от вынужденного безделья в тени кокосовых пальм на идеально постриженном газоне пятизвёздочного пляжного отеля на Пхукете. Маялся настолько явно, что жена наконец не выдержала и махнула рукой: «Ладно уж, съезди завтра на свой дейли-дайв!»

Зря она это сказала, потому что меня прорвало: «Издеваешься! На каждом из них я уже по пять-шесть раз был! И ведь ты это прекрасно знаешь!.. Сколько можно!»

Поясню: в отличие от Хургады и Шарма, где имеются десятки разнообразных прибрежных дайв-сайтов, тут на Пхукете их всего три-четыре. И программа большинства клубов, специализирующихся на поездках в режиме дейли, незатейлива: по четным дням – на Пхи-Пхи с заходом на Шарк-Пойнт или Анемон-риф. По нечётным – на Ках-Рача. Или наоборот. Изредка для разнообразия – на Кинг-Крузер с его затонувшим кораблём.

Сайты, правду сказать, отличные: я не раз видел там и акулок (не только серых рифовых, но и леопардовых), и коньков-привидений, и прочую экзотику самых разных форм и размеров. Но всё равно надоедает. Хочется новых неведомых далей. Хоть волком вой. И тогда одна дорога нашему брату-дайверу – на сафари к Симиланским островам.

– Ну не мелочись! – наседал я на жену. – Отпусти меня дня на четыре сразу! Или на пять. Сопротивлялась она недолго.

Вообще-то здесь их почему-то называют мини-сафари. Хотя их четырёх-пятидневная программа не менее насыщена, чем у привычных недельных красноморских сафари с тремя-четырьмя дайвами в день.

Сначала я навел справки в дайв-центре при отеле: стоимость подобной прогулки приближалась к двум тысячам долларов, не считая аренды снаряги (прибавьте еще $200). Удовольствие не из дешёвых! Да к тому же с русскоязычными дайв-гидами тут был напряг – гости отеля изъяснялись в основном на английском и немецком языках.

Тогда в одном из московских клубов я раздобыл телефоны местного дайв-центра, где с меня побожились взять за те же 5 дней не больше одной тысячи долларов. И главное, здесь не было жёсткого графика отплытия яхты из порта: она безвылазно находилась на островах, а новых постояльцев к ней подвозил спид-бот каждый день, забирая попутно старых, отнырявших оплаченный лимит. Вот тут-то мне надо было насторожиться, задуматься над «преимуществами» такого конвейера без начала и конца. А я-то, простофиля, обрадовался…

ЖЕРТВЫ КОНВЕЙЕРА

Любоваться спид-ботом со стороны, смотреть, как он летит над водой, как прыгает с волны на волну – одно дело. Находиться же внутри него и на себе ощущать его прыжки в течение трёх часов – совсем другое. Не скажу, чтобы меня укачало, но когда наконец скомандовали «На выход!», я вздохнул с облегчением. Удивило то, что из дюжины пассажиров спид-бота я оказался единственным вышедшим. Остальных повезли куда-то дальше.

Будда велел мне ждать и вновь ушел в нирвану. Наконец еще через полчаса меня препроводили в грязную затхлую каюту с серой подушкой без наволочки и одеялом без пододеяльника, зато – с тараканами, которые взирали со стен на нового постояльца, как мне показалось, не без злорадства.

Дайв-яхта, которая на ближайшие 5 дней должна была стать моим временным пристанищем, на первый взгляд мало чем отличалась от большинства своих египетских сафарийных собратьев: корма нижней палубы – для снаряги, коридор с каютами, верхняя палуба – для тех, кто хочет позагорать. Правда, столовая располагалась здесь на открытом воздухе, и к полудню пекло тут становилось невыносимым. А кают-компанию (весьма скромных размеров комнату с кожаным диваном) почему-то оккупировал тайский экипаж судна. То есть понятно почему – она была кондиционированной, там имелась живительная прохлада. Гости же яхты в силу своей разобщенности по причине скользящей системы заезда противопоставить дружному тайскому экипажу ничего не могли и коротали время на жаре.

Вообще дружный тайский экипаж явно чувствовал себя хозяином положения. На вновь прибывшего никто не обратил внимания, и я, выждав с четверть часа, стал робко интересоваться у окружающих «Куда? Чего?», пошёл по рукам и, наконец, дошел до тайца средних лет с солидным брюшком и отсутствующим взглядом Будды.

Будда велел мне ждать и вновь ушел в нирвану. Наконец еще через полчаса меня препроводили в грязную затхлую каюту с серой подушкой без наволочки и одеялом без пододеяльника, зато – с тараканами, которые взирали со стен на нового постояльца, как мне показалось, не без злорадства. Туалеты на судне были общие, но о них лучше просто не вспоминать.

«Не беда, – успокаивал я сам себя. – Главное – не то, что над водой, а что под ней! Я ведь сам выбрал экономный вариант сафари. Вот начнется нырялка, и забуду я про мелкие бытовые неудобства…»

Я и не предполагал, что доминирование местного экипажа окажется столь сильным, что его неспешность и умиротверённость окажет роковое влияние на сам характер погружений. Опытные дайверы знают, что даже у самого распрекрасного рифа есть два лица. Одно – более выигрышное, с буйной подводной растительностью, с активной рыбьей жизнью. Другое – скучноватое, с мертвыми кораллами, побитыми штормом, и с безрыбьем. Понятно, что гости сафарийных судов жаждут, чтобы им показали лучшее из возможного. Но это желание должно быть встречным.

А теперь скажите, какой резон сафарийным экипажам лезть вон из кожи и показывать товар в лучшем виде? Одно дело, когда к вам на борт пожаловал его величество Клуб, постоянный и оптовый, так сказать, клиент, который привозит толпу богатеньких дайверов. Привозит регулярно, если ему сделают красиво. И совсем другое, если вы нащипали по мелочам с пляжей случайную разношёрстную публику, шанс на повторный приезд которой стремится к нулю. Публики такой довольно много в пхукетских отелях, и для её обслуживания на Симиланах имеется целый флот, снабжаемый сетью спид-ботов. Но как только вы угодили в эту сеть, с вами нет нужды нянчиться. Все пять дней моего первого симиланского сафари были скучны и невыразительны. После формального брифинга гостей яхты запускали под воду, где мы фактически оказывались предоставлены сами себе, а инструктор «пасся» со своей фотокамерой где-нибудь неподалеку, изредка пересчитывая глазами своих подопечных. Такая вот «идиллия»…

С каждой новой нырялкой я всё больше недоумевал: где они, хвалёные симиланские дайв-сайты, где вообще кораллы, где манты, черепахи, акулы, где воспетые в толстых цветных журналах чудеса здешнего макро-мира? Ничего подобного тут нет и в помине – одни голые каменные глыбы и пустое море.

ЧУДО ЕСТЬ!

Ровно год спустя я вновь лежал у моря под пальмами на том же самом пхукетском пляже, с которого началось мое первое неудачное путешествие на Симиланы, уговаривая самого себя не наступать дважды на одни и те же грабли – не ехать вновь на сафари. И всё-таки поехал – на спор!

Спор был со знакомыми дайверами, которые утверждали, что за ту же самую тысячу баксов тут можно съездить на та-а-акое сафари, что от восторга голова пойдет кругом. Я поставил условие: если она кругом не пойдёт, знакомые оплачивают мне все расходы. На том и сошлись. С виду нынешняя моя сафарийная обитель мало чем отличалась от предыдущей – вплоть до столовой на воздухе, небольшой кают-компании с кондиционером и общих туалетов. Главное отличие было в экипаже, костяк которого составляли испанцы – фанатики дайвинга, порядка и чистоты. Палубы яхты, туалеты драились до блеска по нескольку раз в день.

Детальные четкие брифинги включали в себя не только стандартный набор информации, но даже то, какие объективы лучше надевать на камеры. Знание сайтов было таким дотошным, что кардинально изменило сам подход к нырялке. Инструктор Джулиан вёл меня под водой не от рифа к рифу, а от морского конька под скалой к каракатице на гребне невысокого рифа, затем прямиком к рыбе-мухе на небольшом каменном плато и потом через лабиринт ущелий – к леопардовой мурене.

Над грудой камней обитает огромная стая стеклянных рыбок. Мы подплыли ближе. Медлительных дайверов рыбки игнорировали. И мы вплыли в стаю, стали её частью, затерялись в ней, как в тумане. Теперь спустя месяцы я знаю, куда хочу вернуться. В тот живой туман.

Как-то раз перед нырялкой Джулиан велел мне надеть на камеру объектив-широкоугольник, желательно – фишай. «Будет большая рыба?» – оживился я. «Нет, – он загадочно улыбнулся, – Сам увидишь..» Стояло раннее утро – тихое и пасмурное, под водой было ещё совсем темно, и я не сразу понял, что именно открылось моим глазам. Над грудой гигантских валунов, каждый размером с хороший особняк на Рублёвке, висел плотный серебристый туман. «Этого не может быть, – пронеслось у меня в голове, – туманов под водою не бывает!» Но он был: медленно колыхался у чёрной пологой вершины, его сносило в сторону невидимым мне течением и прижимало ко дню. Вдруг что-то случилось, и туман заметался в диком непонятном танце, а в образовавшихся прорехах в такт ему заметались тунцы.

Наконец я понял: над грудой камней обитает огромная (прежде я таких никогда не видел) стая стеклянных рыбок. Издали в потёмках они воспринимались как единая сероватая масса. Мы подплыли ближе. Медлительных дайверов рыбки игнорировали. И мы вплыли в стаю, стали её частью, затерялись в ней, как в тумане. Теперь спустя месяцы я знаю, куда хочу вернуться. В тот живой туман.

Но сделать нормальную фотографию тумана я так и не сумел. Потому что издали он смотрелся в кадре, как белёсый брак в мглистой морской синеве, а вблизи – распадался на свои рыбьи составляющие.

БЕРЕМЕННАЯ КАРАКАТИЦА

Какой дайв-сайт самый крутой на Симиланах? Ришелье-риф, конечно же. Он в стороне от основной цепочки островов, его макушка едва видна из-под воды. Нашел его Кусто (кто же ещё) и назвал так потому, что подводные очертания рифа показались похожими на кардинальскую наплечную накидку.

Внутри подковы Ришелье укрываются от штормов и находят пищу рыбьи косяки. Подводное общежитие тут перенаселено! Здесь можно встретить уникальные виды: например, как креветку-арлекина. Но увидеть – ещё не значит сделать хороший кадр.

Даже к обычному косяку надо уметь вплотную подобраться так, чтобы его шар не распался. Многие дайверы полагаются на ласты – а зря. Рыбы, завидя чужака, который на всех парах плывёт к ним, понимают это так, что он или решил ими отобедать, или намеревается выдворить их с территории. И кидаются врассыпную.

За 14 лет нырялки я выработал свою тактику. Стараюсь никогда не глядеть рыбам в глаза: они это воспринимают как агрессию. Лучше смотреть в сторону от объекта и плыть чуть-чуть мимо – вроде как по своим делам. Идеально, чтобы течение само относило тебя все ближе и ближе к стае – и вообще не шевелить ластами, демонстрируя всем своим видом, что ты или уснул, или просто помер. Именно так в Таиланде мне удалось подобраться близко не только к желтому косяку-шару, а и к леопардовой акуле.

Каракатица не проявляла признаков беспокойства. Она только чуть прикрыла глаза, мечтательно (так мне показалось) зажмурилась, и я начал фотосессию. Я снимал её на фоне скалы и на фоне синей воды, в фас, в профиль и на три четверти.

Если подводный обитатель тебя не боится – значит, он опасен! С одним таким я столкнулся на правом «плече» подковы рифа Ришелье. Точнее – не с одним, а с одной. Это была здоровущая каракатица, которая возилась своими щупальцами под розовым кустиком мягкого коралла у вершины подводной гряды. Вначале я решил, что она закусывает. Но каракатица подпустила меня так близко, что я понял – она откладывает под коралл яйца, выказывая бесстрашие истинной мамаши. Беременные самки бывают большими злюками, очень агрессивными. Однажды рыба летучая мышь размером с велосипедное колесо гнала меня через весь риф – вон от мест своего гнездования.

У каракатицы – вонючие чернила, которые потом замучаешься отмывать с маски и подводного порта объектива. Что мне было делать? Повинуясь импульсу, я заговорил с восьминогой леди мысленно. Стал осыпать ее комплиментами: благодарил за то, что она позволила побыть с ней рядом, нёс какую-то восторженную чушь про её огромные азиатские глазки и короткую прозрачную юбочку в оборках. Смех смехом, но я глубоко убежден, что всё живое слышит наши чувства. Уж если даже цветок, к которому прикрепили датчики, вздрагивает, когда к нему приближается человек (один из десяти), который должен вырвать его с корнем, а на остальных членов десятки не реагирует. Уж если акула чувствует страх жертвы и распаляется в охотничьем инстинкте, то чем другие хуже?

Каракатица не проявляла признаков беспокойства. Она только чуть прикрыла глаза, мечтательно (так мне показалось) зажмурилась, и я начал фотосессию. Я снимал её на фоне скалы и на фоне синей воды, в фас, в профиль и на три четверти. На фоне дайверши и без, потому что моей бадди это скоро наскучило, и она уплыла. Как потом я подсчитал, было сделано больше 40 кадров, из которых я сходу затер половину. Потом из оставшихся ещё половину. Потом ещё… А как иначе? Оставлять надо только самое интересное!

КАДРЫ РЕШАЮТ

Справедливости ради должен признать, что не вся команда сафарийного судна работала безупречно. Кому приходилось нырять в штормовую погоду или просто вылезать из воды на бот в небольшую качку, знают, как важно, чтобы тебя на корме встречали расторопные ребята, которые и ласты быстро подхватят, и бокс с фотокамерой примут, пока его не вытряхнуло волной у тебя из рук. Конечно, ты несёшь ответственность за свое снаряжение сам, но иногда вовремя протянутая рука помощи так много значит!

Ну так вот: был в команде молодой субъект, который до победного ждал, пока ты вскарабкаешься с камерой на корму, и не желал чуть согнуть свою драгоценную спину для того, чтобы принять тяжелый бокс у тебя из воды. Другие парни из «службы кормовой поддержки» работали быстро, с самоотдачей, а этот сачковал не стесняясь. И когда к концу сафари подошло время раздавать инструкторам и команде чаевые, которые, как известно, делятся ими строго поровну, я посетовал Джулиану, что вообще-то тот лодырь не заслуживает равного участия в дележе.

Реакция Джулиана была неожиданной. Он горячо закивал в знак согласия и потащил меня в рубку к капитану, попутно объясняя, что испанцы не раз жаловались на лентяя, который смазывает хорошее впечатление о сафари, но местный капитан пропускал их замечания мимо ушей. Может быть, слова клиента, подкрепленные, так сказать, материально, будут наконец замечены. Капитан выслушал меня довольно мрачно, но тут же велел позвать к себе лодыря.

Этот неромантичный пустячный эпизод не заслуживал упоминания, если бы не подводил к очень важной мысли: подводный мир прекрасен не только сам по себе, но и дружными усилиями дайв-инструкторов, а попросту – подводных экскурсоводов, всех-всех членов экипажа сафарийных судов. Стоит им расслабиться, впасть в нирвану, дать волю лени, и красота, за которой дайверы-туристы готовы лететь на край света, теряется в подводной синеве.

Поэтому спасибо тем, кто старается!

Поделиться