Вигвамы на льду. Сергей Гурский коллекционирует среднерусские озёра: очередной бриллиант в его подлёдной коллекции – Боровно. Где это? Долго объяснять!

Изображение Вигвамы на льду
Изображение Вигвамы на льду
Изображение Вигвамы на льду
Изображение Вигвамы на льду
Изображение Вигвамы на льду
Изображение Вигвамы на льду
Изображение Вигвамы на льду
Изображение Вигвамы на льду
Изображение Вигвамы на льду
Изображение Вигвамы на льду
Изображение Вигвамы на льду
Изображение Вигвамы на льду
Изображение Вигвамы на льду
Изображение Вигвамы на льду
Изображение Вигвамы на льду

Большинство моих друзей – туристы и фотографы-любители; они ищут любую возможность поснимать свежий лед, зеленые водоросли, подводную живность, просто зимние лесные пейзажи. Вот и собирается каждый январь колонна из четырёх-пяти московских внедорожников и наматывает на колеса полтысячи километров по заснеженным дорогам ради свидания с новым озером. 

Озер в Центральной России предостаточно. В этот раз мы нацелились на Боровно – небольшое лесное озеро в окрестностях Андреаполя, на самом западе Тверской области. Мы уже раньше ездили сюда. Дайверы это место знают, описания летней нырялки на Боровно иногда мелькают в Интернете.

Длина озера – километра полтора, ширина – от двух до пяти сотен метров. Озеро, судя по всему, карстовое и даже летом отличается прозрачной и чистой водой. Максимальная глубина – 23–24 метра, дно на глубине заиленное, по берегам и на мелководье довольно чистое и покрытое водорослями и упавшими деревьями. Зона ила начинается с глубин 4–5 метров. Видимость летом 3–4 метра, зимой – больше 10 метров. Народу обычно здесь немного даже летом, а уж зимой нет практически никого. Мобильный телефон здесь не работает – это зона, полностью свободная от связи и цивилизации. Так что с экологией здесь все в порядке.

Озеро встретило нас такими снежными заносами, что уже через полсотни метров снежной целины наши внедорожники окончательно растеряли всю свою прыть и намертво застыли в сугробах. Ну что ж, придется поискать стоянку поближе к дороге. Все одно – этих стоянок здесь много. Разбили лагерь на самом берегу, натоптали тропиночек в метровых снегах, поставили зимние палатки, разожгли костер – и тихое до этого озеро вдруг встряхнулось и ожило. И, несмотря на зимний вечер, снег и мороз, нам стало тепло и комфортно. Конечно, каждый из нас подготовлен к таким выездам, есть соответствующая одежда и снаряжение, опыт зимних и летних автономных поездок, но это не главное. Главное – у каждого в душе давно горит маленький туристский костерок, а когда несколько таких костерков собираются вместе, даже на заснеженной лесной поляне климат сразу меняется к лучшему.

Но хватит про души, лучше несколько слов про снаряжение. Для начала – про зимнюю палатку. Для себя я эту проблему решил несколько лет назад, когда всем известная фирма (которая пытается улететь куда-то на вертолете) начала производить туристский чум с печкой. По виду это сооружение напоминает индейский вигвам, в котором можно стоять в полный рост, поставить стол, стул, печку, пару раскладных кроватей, повесить лампу. Получается матерчатый дачный домик, в котором можно с комфортом жить в диких местах и зимой, и летом. Пола в нем нет, ставится чум прямо на неглубокий снег, и после первой же ночевки с печкой этот снег исчезает, а вместо него появляется сухая, пахнущая травами и листвой земля.

Единственная проблема: чтобы в чуме было тепло, в печке постоянно должен гореть огонь, а для этого приходится даже ночью во время сна подбрасывать дрова. Но за несколько лет эксплуатации чума у меня уже выработался условный хватательно-засовывательный рефлекс, и я могу делать это, не просыпаясь. Так что даже зимой, когда вокруг мороз и сугробы, мы спим в тепле. Иногда и без спального мешка, потому как жарко… Помню, как однажды ночью зимой, в 30-градусный мороз, один из моих приятелей с криком: «Ты что здесь за Сахару устроил?» – выскочил из чума на улицу. А я просто хотел, чтоб было потеплее… Раньше даже сухой костюм и снаряжение перед подледным дайвом мы надевали в теплом чуме. Но с учетом того, что от лагеря до майны может быть добрая сотня метров, которую идти по льду в снаряжении неудобно, со временем пришло другое, более комфортное, решение.

В последнее время на льду, прямо рядом с майной, мы ставим небольшую разборную мобильную баню «Мобиба», оснащенную такой же дровяной печкой, как и чум, тем более что дров в зимнем лесу предостаточно. При этом дайвер и перед дайвом надевает костюм в тепле и сразу после дайва попадает в теплое сухое помещение. И ни снег, ни ветер, ни мороз ему нипочем. Так что под лед мы ныряем с комфортом. Не пятизвездочный дайв-центр, но на три звездочки тянет вполне. А после дайвинга некоторые особо разгоряченные, шокируя воплями немногочисленных окрестных рыбаков и подледных обитателей озера, используют баню уже по прямому назначению, благо майна с чистой ледяной водой тут же рядом. Специально для этого дела у меня в машине всегда припасено 20 кг камней, чтобы пар был погорячей. Раз уж выбрались в зимний лес из пыльных московских офисов, так нужно получить от этой поездки все по максимуму. А к ночи, когда веселье поутихнет, наш походный шеф-повар непременно приготовит на костре что-нибудь изысканное. В тот раз из мерцающих углей, движимая магией его рук, вылетела в наши тарелки рождественская тушеная утка с яблоками…

Теперь несколько слов про дайвинг. Казалось бы, что может увидеть дайвер подо льдом глухого лесного озера? Только ил… А вот и нет! Если знать, где нырять, можно посмотреть и на старую рыбацкую лодку, целиком выдолбленную из ствола дерева, потрогать старинную, кованую деревенским кузнецом пешню, погонять озерную живность, поздороваться с раками. А на дне соседнего озера мы как-то нашли незаиленную груду черепков из обожженной глины. «XVI век», – с ходу сказал мне знакомый археолог, ориентируясь по цвету глины и форме ободка старинного горшка. Это ведь сейчас здесь глушь и запустение, а раньше тут веками жили люди. Это территория Оковского леса, откуда, как сказал летописец Нестор, «есть-пошла Русская земля» – самая ее сердцевина, самые корни, самые истоки истории России. Каждое старое дерево, каждый холм, каждое озеро здесь – памятник.

На берегу расположенного неподалеку озера Наговье до 1995 года стоял дуб, который, по преданию, посадил Александр Невский, впечатленный красотой этих мест. Стоял этот исторический дуб до тех пор, пока какие-то умельцы не развели у его древних корней костер… И кто знает, что скрыто на дне этих озер под серым озерным илом… и сколько лет этим упавшим в озеро с берега деревьям…

В этот раз снег перекрыл нам подъезд к основным глубинам озера, но семи метров под нашей нынешней майной было вполне достаточно для моих товарищей-фотографов. А для любителей «погорячее» я знаю в этих краях пару озер с приличной видимостью и глубинами больше 30 метров, которые, как говорит один мой знакомый, вполне стоят красноморских 60-ти. Ну а если нужно еще круче – так это подальше, но при желании тоже возможно. Я помню, как зашкаливало эхолот на моей лодке, когда мы как-то по весне пробирались между ледяных полей вдоль восточного берега Онежского озера. Так что, как говорится, было бы желание, а глубина найдется.

Но фотографам глубина особо не важна, им бы лучше какое-нибудь зверье под объектив. С этим здесь тоже все в порядке. На берегах попадаются заготовки бревен, сделанные бобрами; по осени, когда народу поменьше, можно увидеть плывущую по озеру выдру; пару раз в этих местах лесную дорогу прямо перед машиной, не торопясь, переходил лось, зимой заходил в гости к нам в лагерь енот (не тот, что с Тверского карьера, а его местный родственник), а один мой знакомый как-то даже ухитрился половить рыбу в компании здоровенного медведя. Он думал, что за спиной у него сопит один из его напарников, и с энтузиазмом ловил форель, пока случайно не обернулся… Как он потом рассказал мне, так быстро он никогда в жизни не бегал и пришел в себя, только уже сидя в машине за закрытой дверью. Это было на здешней речке Сереже (отсюда километров тридцать), и каждый раз, когда я собираюсь в эти края, он просит посмотреть, не сохранилось ли там, на берегу, брошенное в спешке его снаряжение.

Однако вернемся к нашей майне. Один за другим уходят под лед мои друзья-фотографы. Не торопясь, аккуратно проверяют свое снаряжение, освещение, фототехнику и спасконец на площадке перед майной. Спешить некуда, весь световой день в нашем распоряжении. А если нужно, мы и вечер тоже прихватим. В темноте подводная живность спокойнее себя ведет.

Вот первый дайвер уже внизу. Под майной у нас глубина метров семь, но, если присмотреться, со льда можно разглядеть дно, а уж дайвера внизу видно просто замечательно. А после дайва товарищи встречают счастливца на льду рюмочкой жидкого тепла. Чтобы не замерз. Ну и отметить первый дайв в новом году – уже давно сложившаяся традиция.

Пришла и моя очередь. Уже в четвертый раз в этом сезоне вижу над головой лед, так что жизнь проходит не зря. Мы своего не упускаем. Жалко, сейчас солнышка сверху нет, то-то бы здесь все заиграло. Но и при зимнем сумраке огромные упавшие в воду березы вижу от самых верхних веток до корней. Это значит, что видимость под водой по горизонту никак не меньше 20–25 метров. Стайки окуней между веток, раки на дне, водоросли – обычный озерный пейзаж. Рыбы покрупней не видно – куда-то попряталась. Ну и ладно. Мы и окуней поснимаем. Вот плотвица размером с ладошку лежит на боку на подстилке из ила. Может, задохнулась от нехватки кислорода подо льдом? Осторожно трогаю ее пальцем. Взрыв мути, и рыбина исчезла. Это она просто спала так – на боку. Надо же, вроде бы рыбы, а тоже норовят улечься на перину помягче. Совсем как люди…

Четыре зимних дня на Боровно пролетели на удивление быстро. Вот уже пора и уезжать. До свиданья, озеро… Мы точно вернемся к тебе по весне, едва только слегка сойдет снег с местных лесных проселков, чтобы успеть застать еще крепкий зимний лед и увидеть под ярким солнцем весеннее пробуждение природы.

Поделиться