Яркий солнечный день, легкий ветерок, у моих ног плещутся волны Тихого океана. Над головой планирует пеликан, иногда складывая крылья и вонзаясь в бирюзовую воду. Я нахожусь на острове Бальтра, где нет ничего, кроме бетонной полосы аэропорта, маленькой пристани и топливных хранилищ. Именно так и встретят вас Галапагосы – затерянный мир в 1000 километров к западу от берегов Южной Америки.
Cтрасть к путешествиям живет в каждом из нас. И у каждого есть страна мечты, своя Земля Санникова – дикий мир на краю земли, о котором читали в детстве. Но моя мечта оказалась совсем другой, нежели я ее представлял. Я ожидал увидеть цветущие тропические острова, экзотических животных в зарослях джунглей, холодные горные речки, низвергающиеся водопадами в океан, который бороздят добрые киты, украшая фонтанчиками морскую гладь. Страстей добавляли рассказы с сайтов туристических агентств. Но мечта в действительности оказалась огромной птичьей фермой под открытым небом, правда, очень стильным птичником, пришедшим в жизнь с эскизов наимоднейшего дизайн-бюро на свете – природы.
Галапагосы – это группа островов вулканического происхождения, лежащих на экваторе на огромном расстоянии от материков. Со всех сторон их омывают сильнейшие океанические течения, изолирующие острова не только от большой земли, но и друг от друга. Это один из факторов, приведших к особому пути эволюции, подмеченному Дарвином. Часть островов из тех, что поменьше, представляют собой плоские каменные плиты, покрытые мелким кустарником, лишайником и низкими деревцами. Кустарник заселен тысячами птиц, а обрывистый скальный берег усеян крабами и морскими львами. Большие острова – это огромные пологие конусы вулканов, сравнительно молодых по геологическому времени. Некоторые из них активны (на острове Фернандина лава периодически отвоевывает у океана новые сухопутные плацдармы). Пейзажи в коричнево-синих и черно-белых тонах наводят на мысль, что все это – наши северные моря за Полярным кругом в период их летней жизни. В реальность возвращают кактусы, греющиеся на солнце игуаны и пеликаны, прекращающие охоту только с наступлением темноты.
Архипелаг, по сути, необитаем, немногочисленное население сосредоточено в нескольких маленьких портах и научных станциях. Туристы в основном живут на сафари-ботах, курсирующих по архипелагу. На островах нет индустрии туризма с шикарными отелями, пляжами, аквапарками и ночными клубами. Все это подчинено одной цели – сохранению уникальной природы. И это властям хорошо удается. Но об этом позже, а пока я стою на пристани в ожидании нашего сафари-бота.
Дайвинг, ради которого мы приехали на Галапагосы, для нас, похоже, грозил стать обузой. Дело в том, что очень сложно поделить свое время на надводный и подводный мир островов. Такое раздвоение желаний невозможно в Египте, на Мальдивах и во многих других местах, где бедность суши компенсируется богатством морской жизни. Поселившись на корабле, наша группа собралась на палубе понаблюдать за окружающим пейзажем, состоящим из сплошного птичьего базара. «Заседание юных орнитологов» прервал инструктор – пора на чек-дайв. Тут нас ждал очередной сюрприз – температура воды 18°С и видимость 2-3 метра. Правда, в следующие дни дайвинг продолжился совсем в другой обстановке – вода потеплела до 22-24°C, видимость возросла до 15-20 метров.
Второй дайв был на следующее утро. Начавшись скучновато, он вскоре перешел в активную фазу, замелькали акулы, проскочил морской лев. Чуть опередив группу, я перевалил очередной гребень и сразу понял, что совершил ошибку: сильнейшее течение быстро уносило меня. Я начал бороться за возвращение на гребень: там намечалась хорошая съемка – под гребень вышли жирные акульи тушки, встали в цепь и застыли, глядя вниз с хищным равнодушием. Ниже акул плавали мои товарищи, план очень редкий и эффектный. Я выполз на точку съемки, закрепился, но нажать кнопку видеокамеры не успел, подводный пылесос за спиной заработал сильнее, крюк беспомощно пополз по камням, меня потащило. Маску заливает водой, камера вслед за мной шарахается по камням – море преподнесло очередной урок. А моя группа вернулась на бот в полном восторге, взахлеб рассказывая друг другу про карусель из акул, скатов и львов. Меня спрашивали про съемку, я разводил руками. Никто не заметил, что кувыркающегося оператора унесло за горизонт.
Вскоре мы сделали первую вылазку на берег. Кстати, высадка на острова строго запрещена: весь архипелаг – сплошной заповедник. Посещение возможно только в некоторых местах в сопровождении гида и в пределах ограничительных меток. Мечта о долгих походах вглубь островов превратилась в прах. В большинстве мест сушу можно увидеть только с «зодиака», на берег – ни шагу. Но и этого немало. Вся местная живность встречает вас у самой кромки океана, хотя издали берег кажется безжизненным. В воде у берега резвятся морские львы, на камнях рассыпаны крабы, дальше на песке греются морские и сухопутные игуаны, в кустарнике хозяйничают олуши, альбатросы, фрегаты и другие птицы. Никто не боится человека. От этого я испытал подобие культурного шока. При приближении крабы никуда не убегали, игуаны терпели все, кроме резких движений. Со спящим морским львом можно легко улечься рядом и даже обняться, он на это не обратит внимания.
Игуаны. Теперь о знаменитых морских игуанах, которые живут только на Галапагосах. И, кажется, им это известно. Иначе как объяснить ту невозмутимость, с которой они взирают на окружающий мир? Вы будете ползать вокруг них, выбирая хороший фоторакурс, а их взгляд не уйдет с линии горизонта. Симпатичными их не назовешь: черные, корявые какие-то. Похоже, они появились на свет вместе с островами – ничем не отличаются от застывшей молодой лавы, покрывающей берег. В порту я видел картину: на набережной под тентом в гамаке, покуривая папироски, покачивались местные жители, недалеко от них сидели игуаны. Взгляды всех персонажей уходили в бесконечность.
Акулы-молоты. Большинство нашей группы жаждало акул. Именно ради акул сюда и приезжают многие ныряльщики. Если на обычных серых и белоперых можно наглядеться в других местах, то про молотов так не скажешь. Адреналин от хаммерхедов я получил около арки Дарвина. Буклеты описывают острова Вульф и Дарвин как исключительно любопытные для дайвинга с точки зрения наблюдения за акулами-молотами (хаммерхедами). В один пасмурный день после долгого перехода по морю мы оказались перед аркой Дарвина, одним из символов Галапагосов. Это живописная скала посреди океана, которую со всех сторон атакуют волны, резко вздымаясь на подходе к арке. Здесь предстояло совершить очередной дайв. По ряду причин я задержался на старте и потерял группу. Возвращаться на бот желания не было, поэтому продолжил дайв в одиночку. И вдруг мне навстречу поперли хаммерхеды. Расстояние до «молотков» было 5-7 метров, выгодный случай для хорошей съемки. Но меня заклинило. Я рассматривал их, прижимаясь левым плечом к склону – акулы шли параллельно справа. Они тоже косили на меня глазами. Я вспомнил правило по выживанию в городе (не смотреть в глаза агрессору) и не нашел ничего лучшего, как отвернуться от акул и начать съемку каких-то безобидных рыбок. Я выбирал объекты, строил кадры, совершал наезды, иногда оборачивался посмотреть, не закончилось ли шествие. Нет, пока нет… Когда стрелка манометра доползла до 50 бар, акулы кончились. Я радовался лишь пару секунд – быстро сообразил, что сейчас придется отстаиваться на 5 метрах, а потом болтаться на поверхности в ожидании «зодиака». Тем временем молоты могут вернуться и увидеть беспомощную приманку. Всплывать влево нельзя, там прибойная волна – расшибет всмятку. Если не убьет, то окажусь в положении отца Федора – жив-здоров, но достать меня не смогут. Пожарной части на островах не заметил. Но все обошлось. Моя группа вылезла из воды с кислыми лицами. Послышались реплики «пустой дайв», «зачем мы сюда приперлись, поплыли обратно». Они ничего не видели! Убеждать товарищей, что здесь «классно», мне не захотелось. Корабль снялся с якоря и ушел на архипелаг.
Если вам показалось, что автор – разгильдяй от дайвинга с камерой под мышкой, которому не удаются сюжеты, то вы ошибаетесь. Нырялка на Галапагосах непроста – течения во всех направлениях, в том числе и вертикальных, требуют от дайвера не только мастерства и опыта, но мужества и хладнокровия. Свои звездные кадры я сделал. На миниатюрном островке мы встретили ныряющих морских львов. Здесь я понял, почему они выступают в цирке – игра, подвижность и невероятная гибкость заложена у них в генах. Описать это невозможно, надо видеть. Они подплывают к камере и начинают показывать высший пилотаж, которым их наградила природа.
Подводный мир архипелага также не соответствует тропикам, как и надводный. Нет привычных рифовых стенок, подводный рельеф естественно продолжает надводный – на глубину уходят груды каменных обломков. Среди них в изобилии валяются мурены, совершенно не прячась в норах, очень много скорпен. Скаты-хвостоколы, орляки, манты в том или ином составе будут неизменно присутствовать во время каждого дайва. Однако кораллов мало, значит, мало красивых рыбок. Встречаются попугаи, ангелы, кузовки, флейты. Попадаются очень плотные и подвижные стаи хирургов – сплошной клубок морской саранчи, объедающей и без того куцые валуны. Много морских звезд. Скучноватый пейзаж разбавляют многочисленные барракуды, каранксы, тунцы и прочие стайные рыбы. Это тоже характерная особенность здешних вод – мало ярких индивидуальностей, зато стада коллективистов вызывают восхищение. Однажды от начала и до конца дайва мне навстречу как из рога изобилия валила бесконечная стая рыб. Я уже всплыл, а река «ходоков» не останавливала своего течения. Может, они сцепились в многокилометровое кольцо вокруг острова?
Справедливости ради отмечу, что именно здесь я встретил свою любимую рыбу, мексиканского бодиана, родственника наполеона. Эта рыба чрезвычайно любопытна, во взгляде и поведении ощущается настоящий интеллект. Она постоянно сопровождала меня, держась бочком чуть впереди и косясь исподлобья. В глаза смотрела редко, целилась почему-то всегда в живот. Рыба украсила мои видеосъемки, всегда появляясь в кадре из-за камеры. В итоге она атаковала мою партнершу. С линии нападения потенциальную жертву выдернул инструктор, сказавший потом, что «более сильного крика под водой он еще не слышал». На рыбку мы не обиделись. У нас с бадди были самые яркие карабины на жилете. Скорее всего, они и привлекали ее внимание.
Китов, косаток и прочих «странствующих голландцев» увидеть не удалось. Это равносильно крупному выигрышу в лотерею. В этом смысле раздражает реклама турагентств, вскользь упоминающая о возможности таких встреч. Обеспечить такую вероятность возможно только при точном знании дат и географии миграции животных, наиболее посещаемых мест и при поддержке вертолетной разведки, как это делают продвинутые американцы. Мы же раз или два видели неопознанные спинные плавники. Один раз манты устроили представление, выпрыгивая из воды и совершая сальто.
Если вы еще не знаете, то имейте в виду – на экваторе есть и пингвины. Небольшие, размером с курицу. Это самый северный, самый теплолюбивый пингвин! Я очень хотел понаблюдать его на Фернандине, где живут чуть ли не 20 тысяч особей. Кроме того, на Фернандине есть действующий вулкан. Так что все козыри в пользу захода на этот остров. Мои робкие предложения «сплавать за угол» результата не возымели. Ответы типа «дайвинг вблизи действующего вулкана недопустим» и «сейчас пингвинов уже меньше» меня не устраивали, но дисциплина есть дисциплина. В итоге живых вулканов я не увидел, а пингвинов все-таки встретил на Бартоломе, аж штук 7-8. Стоят на берегу, что-то обсуждают, подплывают гонцы, включаясь в диалог. Славные ребята!
Черепахи. Я вовсе не забыл о легендарных черепахах, в честь которых и названы острова. Но на свободе их увидеть не удалось: они пасутся в удаленных от берега местах и их немного – слишком долго пираты и прочие цивилизаторы заходили сюда за черепашьим мясом. Пронумерованные экземпляры в Дарвиновском центре настроения не поднимали. Как оказалось, главные враги черепах в наше время – кошки и собаки, ворующие из центра ценный молодняк. Взрослую тортиллу украсть очень сложно – 200 килограммов так просто не утащишь. Черепахи действительно уникальны, их видовое разнообразие примерно соответствует числу вулканов на архипелаге, т.е. на каждом острове водится свой вид. Был даже вид, представленный одним самцом, который, несмотря на все усилия ученых, никак не хотел знакомиться с дамами другого вида.
Все, о чем я рассказал, я видел своими глазами. Наверняка, это же увидите и вы. Но на островах есть гораздо больше интересного. Углубившись внутрь суши, можно достичь пояса лесов и джунглей. Еще дальше лежат горные озера с розовыми фламинго. Если описанное мною находится в 50-метровой полосе от линии прибоя, то о содержимом «дальних земель» можно долго фантазировать. Теперь вы, наверное, понимаете, почему я назвал эти места «землей своей мечты»?
Напоследок, когда мы уезжали, Галапагосы подкинули новый сюжет. На острове Бальтра, где в начале поездки нас встречал пеликан, в двух шагах от пристани работала бензоколонка. И вдруг ее оккупировали непонятно откуда взявшиеся морские львы. Они обнимали шланги бензопроводов, дремали в тени цистерн и рычали на всех приближавшихся людей. Местные жители сказали, что пока львы не уйдут, бензоколонка будет закрыта, и неважно, сколько времени это будет длиться – час-другой или целую вечность.
А вы ещё не разделили мою мечту?